Пляс Нигде. Головастик и святые

Почему я говорю “приплыли”? А по-другому не скажешь. Они появились на горизонте событий, как спортсмены, загребая руками по течению реки, отделяющей нас от острова Людоед и впадающей в ярость у Царской могилы, где наяривают такие водовороты, что подсчёт утопленников за последнее время, от Коллективизации до Конца света, выражается трёхзначными цифрами.

Дело было осенью, в сентябре, поближе к середине. Моя Кочерыжка, прожорливая, как все брюхатые, захотела схомячить котлетку по-киевски в караоке-баре “Седая ночь”, где собираются лучшие люди Коровинского района. А туда пилить, в Коровино, в нашу древнюю столицу, два часа по реке на моторной лодке. Есть у нас такой недостаток: страшно далеки мы от райцентра и живём у себя в глуши, как в Утопии, – про водовороты я уже говорил.

Но Кочерыжка топнула ножкой: хочу прожигать жизнь под фонограмму. Кто я такой, чтобы иметь право голоса? Желание законной жены всегда юбер аллес. Как ужаленный, встал с дивана и побежал по деревне клянчить бензин и галстук.

То ещё удовольствие, тебе скажу, просить в долг у мелочной здешней публики! Странно устроен наш маленький человек – его почти всегда жалко и в микроскоп не видно, кроме тех случаев, когда он получает в свои руки хотя бы обмылок власти. Вахтёром устроится работать, или ты придёшь к нему денег занять. Он тогда обязательно щёки надует и будет говорить с тобой сквозь зубы, точно сейчас обосрётся от важности, и ручкой тебе укажет на дверь: кыш отсюда!

Раньше я всегда этому удивлялся. Только ГБ открыл мои глаза на природу человека и объяснил, почему в воде спасение.

Но тогда, в тот вечер, я ещё ничего не знал, как Сократ, репрессированный демократическим большинством Древней Греции. И наше большинство населения тоже, как всегда, кидало мне в лицо глупые предъявы, обижаясь не помню уже на какие мои подвиги Геракла, что принуждало меня к хождению по мукам целую вечность, пока на берегу я не встретил Ленина с двумя вёдрами краски.

За неделю до того наш свекловод перегнал на спирт гору корнеплодов – и находился в зените запоя, откуда ясно виден Конец света – и психика истерически требует справедливости. Труженики села в таких случаях хватаются за топор, но Ленин, тонкий старик, выпускал негатив по-другому – он уходил на берег, чтобы дать своей моторной лодке новое антисоветское имя.

Кем она только ни была за время моего правления этой шальной деревней! На “Солженицыне” мы ходили по рекам и озёрам, и на “Сахарове” ходили. На “Генерале Власове” терпели кораблекрушение. А последние полгода удили с “Бандеры”, из-за чего в нас кидаются железными болтами рыбаки-патриоты.

Но в тот вечер у нашего судовладельца заклинило фантазию. Он стоял, тупо качая своими вёдрами, как сломанная карусель в парке отдыха. Увидев меня, обрадовался.

– Хочешь, – говорит, – назову лодку в твою честь?

– Лучше не надо, – прошу, – во-первых, соседи обвинят в культе личности, а главное, тебе самому не страшно будет плавать на “Головастике”? У меня судьба такая, что я тебе не советую. И вообще, я по другому делу пришёл. Отлей горючего из своей бригантины.

– Нефть в обмен на идею, – отвечает Ленин, сверкая зрачками.

Запойные люди несгибаемы, как стеклотара. Я, конечно, не стал с ним спорить или применять административный ресурс. Присел на землю, для вдохновения выпил стакан-другой, чтобы освежить в памяти фамилии врагов народа, и светлая идея довольно быстро ударила мне в голову, как шаровая молния.

– Давай назовём её Бродский? – предложил я, вспомнив книжку стихов из библиотеки милицейской школы. – Это будет красиво: Иосиф Бродский.

Меня дико в тот момент распирало от собственной эрудиции, но Ленин вздыбился, как разводной мост.

– Мою лодку – еврейской фамилией? Да ни за что! Ты ещё скажи: “Фанни Каплан”.

– Ну прости-прости. Не знал, что ты у нас такой черносотенец.

– Врешь! Я уважаю право наций на самоопределение. Но если ты не родился под звездой Давида, то нахрена тебе Стена Плача? Бродский-Шмотский. Говно твоё предложение.

– Ладно, проехали. Не горячись. Дай ещё подумать.

– На! – он налил по полной. – За славянскую внешность и внутренность!

– Как сказал! Ух! А-а-ах!

– Пробирает?

– Огонь!

– Чувствуешь, как замирает время?

– Вообще капец замирает, вплоть до полной остановки сердца.

– Не боись – не сломается твой пламенный мотор. Ты меня послушай – я давно искал рецепт вечной молодости.

– Ну и как?

– Нашёл по ходу.

– Ура, товарищи!

– Всё-таки я не простой самогонщик.

– Нет, конечно! Ты у нас – свекловождь!

– Шутишь, да?

– Над тобой какие могут быть шутки? Да ни в жизнь! Знаешь, что я думаю? Давай наречём эту посудину “Дмитрий Донской”?

– В честь князя, что ли?

– Сам ты князь. Это его однофамилец, эсер-бомбист, глава террористической организации. Между прочим, мотал в наших краях срок по приговору советской власти. Так что будет самое то.

– Вот сейчас ты дело говоришь.