Пляс Нигде. Головастик и святые

– Умные, да? – ответил о. Александр. – Нашли охотника за привидениями? Нет, товарищи, так дела не делаются. Во-первых, мальчика нужно окрестить, если некрещёный. Но без спешки, которая требуется только в известном случае ловли блох. Душа человеческая – не блоха, и это хорошо, потому что её так запросто не уловишь и не погубишь. Я готов работать с отроком индивидуально. А там видно будет. Всем остальным, здесь присутствующим, советую исповедаться и причаститься. В храме вас не наблюдаю, отмечаетесь только на Пасху. Всю жизнь соблюдаете видимость порядка, но в смертный час обнаруживаете ужасную беспорядочность своей души.

Изящно отмазался – опытный человек, не первый день живёт на свете. Благословил собравшихся и отбыл к месту прохождения церковной службы. Уж не знаю, ходили они на исповедь, каялись ли в грехах, крестили мальчика? Да это и неважно. Скоро пришла другая беда – грёбаный протокол слился в интернет, как холера в канализацию, и поплыл, вирусно размножаясь, во все стороны, через тысячи компьютеров, до самой, мать её, небесной Москвы, которая с вершины Останкинской башни зорко следит за происходящим в отдалённых ебенях Российской Федерации.

Крысу, слившую протокол, вычислили. Это был один из тех ппс-ников, который приезжал на адрес, а потом решил, что история ржу-не-могу и надо срочно поделиться ей с народом. Нехорошо поступил, предав огласке внутренний документ, за что ему порвали очко служебной бутылкой из-под шампанского, тёмной ночью, в подвале РОВД, приковав за руки и за ноги к батарее центрального отопления. Растянутая на манер косого креста, подлая крыса визжала, обжигаясь о горячие рёбра батареи, пока рассерженные товарищи по работе учили её уму-разуму.

Но это принесло им скорее моральное удовлетворение. Потому что поздно было пить боржом. Прославились уже на всю губернию, на всю страну.

Со всех сторон в Коровино повалили корреспонденты, умело высасывающие информацию из безымянного пальца. Они совали людям в рот свои микрофоны, лазили через заборы, обдирались о егозу, караулили мальчика возле дома и школы, нагло требовали интервью с начальником РОВД и названивали отцу Александру. Он, кстати, был единственный, кто не отказался выступать в эфире, но сильно раздражал корреспондентов скучными речами о важности покаяния. Они делали кислые лица и убегали на поиски жареных фактов.

Как всегда, ничего не нашли и всё переврали, пиздоболы, но шума и вони от них было столько, что слабонервная районная администрация на коленях стояла перед Лизкиной сестрой, чтоб мальчишку убрать туда, откуда он взялся, то есть – к нам в Бездорожную.

Молодой Мафусаил на лодке съездил за внуком, но кто же знал, что с ними вместе притащится в деревню, как мистический клещ, этот вредитель – барабашка. Сколько мебели с тех пор поломано невидимой силой, сколько кур передохло от ужаса – ты не представляешь!

– Ну и что? – спросил Господь из реки, когда я замолчал. – Где же чудо в твоей истории?

Он лежал на спине, широко раскинув руки, и двое других, такие же расслабленные, колыхались справа и слева от него. Как будто не в Сибири осенней ночью, а на черноморском курорте в морских волнах под жарким солнцем. Только тёмных очков не хватало для правдоподобия. Я подумал: вот же бред – и не мёрзнут! А вслух сказал:

– Ну, если не понравилось, то извиняйте.

– Как такое может понравиться? Истории о бесконечных страданиях не приносят радости.

– Но ведь если не будет страдающих, какие тогда истории? Тогда истории конец.

– Вот и прекрасно.

– Так скучно же.

– Кому? Рассказчику или его жертвам?

– Ну ты грузишь вопросами! – засмеялся я, чтобы скрыть умственное напряжение, в которое меня вгонял этот разговор. – Проще нельзя?

– Можно. Позови мальчика.

Часа не прошло, а он уже командовал. Но я почему-то не испытал отвращения, как это у меня обычно бывает с вышестоящими лицами, только промямлил, что ночь уже, люди спят, наверное. На что он сказал: нет, у них бессонница от паранормальных явлений, они будут рады твоему визиту.

– Давайте я сбегаю, – вмешалась Кочерыжка, которая вела себя так аномально тихо последние минут сорок, что я даже забыл об её существовании. Чудеса в тот вечер открыли второй фронт. Кочерыжка на побегушках – это ж надо! У меня бы на такое не хватило фантазии.

Когда она удалилась вверх по тропинке, я решил занять гостей светской беседой:

– Вы вообще надолго к нам?

– До конца времён.

– Это как? Больше трёх месяцев или нет? С одной стороны, хорошо. Мы тут маленько скучаем без свежей крови и будем рады новым лицам. Но вот ведь в чём досада – не могу вас прописать, как положено, по форме номер 1. С некоторых пор я лишен всякой власти – и круглой, и треугольной печати.

– Не печалься об этом.

– Но есть и другая новость, которая вас, может быть, заинтересует.

– Говори.

– Скоро зима.

– Мы верим в это.

– А выводы? Какие вы делаете практические выводы?

– Практически никаких.

– Так ведь что не ясно? Повторяю для спортсменов: зима! Замёрзнете в ледышку, какие бы вы ни были моржи. Уже сегодня ночью обещали до нуля.