Пляс Нигде. Головастик и святые

Я замечательно проводил время, общаясь с воинственными духами дружинников Мерославского и добрыми демонами растафарианского пантеона. Как вдруг наступил две тысячи очередной год, и – pìzda. В польском ударение падает на первый слог, но сути дела это не меняет. Кризис взялся из ниоткуда, как шаровая молния из розетки. Бизнес накрылся. Жировые отложения растаяли. Русская жена любит значительно меньше, чем раньше. Дочь спрашивает, почему мы не собираемся на Бали этой зимой? Книга закончена, но никому не нужна. Я выложил текст в интернет. Кто мог подумать, что на него клюнет отец Роман? Этот удивительный отросток древа жизни.

26

Дело было вечером, делать было нечего. Только курить бамбук в полном тумане жизненных перспектив. Как вдруг прилетает мэйл из Львова: некий священник, Роман Скороговорко, видит сны о Сибири и разыскивает компаньона для путешествия. Цель поездки: открытие праха блаженных монашек, замученных НКВД. Требуется человек, отважный и трезвый, владеющий пером и лопатой, согласный на небольшой гонорар.

Я загуглил: кто есть пан? Оказалось, что настоятель униатской церкви в Галиции. Духовидец. Член общества экзорцистов. Коллекционер святых мощей. В общем, некто из Средневековья. Мой абсолютный антипод. Я с детства был воспитан в таком духе, что религия – это смешно. Но, даже смеха ради, никогда, никто из нашей семьи не ездил в Ченстохов. Мой дедушка, знаменитый сексопатолог, коллекционировал пикантные истории о нарушении целибата. Рассказывал анекдоты о том, как занимался сублимацией епископ Войтыла. Рисовал антиклерикальные шаржи, которые висели у него в кабинете, о чём некоторые импотенты доносили Службе безопасности. Нет, дедушка не одобрил бы идеи записаться в пилигримы. Однако у господина фанатика, отца Романа, водились деньги, благословлённые тем самым Войтылой на розыск мощей, сгинувших в мясорубке Гулага. Поехать на Восток за счёт Святого престола было ужасно заманчиво.

Пан Скороговорко прибыл в Москву. Мы встретились – поговорили. Он прочёл мне целую лекцию о том, как после Второй мировой Сталин преследовал униатскую церковь. Униаты, если я правильно запомнил, это православные, которые признают власть римского Папы. С точки зрения Сталина – шпионская сеть. Тираны относятся к подобным вещам серьёзно. Всякое зарубежное финансирование разжигает их паранойю. Вождь распорядился перевербовать чужих агентов. Греко-католикам объяснили: или подчиняетесь московскому патриарху – он наш проверенный товарищ – или едете в лагеря. Тех, кто не покорились воле Великого и Усатого, и продолжали собираться на свои униатские молитвы в местах отдалённых, – всех до одного арестовали и отправили в места ещё более отдалённые, в Сибирь. А чего они ждали?

Отец Роман ответил, что ничего не ждали. С момента прихода Красной армии на Западную Украину они только молились и терпели. Сначала на родине, потом в ссылке, где им были совсем не рады. Крестьяне Нарымского края отказывались пускать пришельцев в свои дома, и те вынуждены были жить в землянках, на сеновалах, в хлеву вместе со скотом. Кроме того, их заставляли каждую неделю являться в комендатуру к этим ужасным чекистам. Наверное, это был кошмар, сказал о. Роман, признавшись, что сам когда-то проходил собеседование в первом отделе Одесской семинарии.

Слушая его рассказ, я подумал, что импотенция товарищей из Политбюро ПОРП, о которой знали только они и мой дедушка, надёжно защищала нашу семью от проникновения органов безопасности. У меня была счастливая диссидентская юность, сколько угодно антисоветской литературы и возможность участвовать в психоделическом семинаре Станислава Лема. Там, конечно, тоже были доносчики, но штука в том, что под кислотой даже стукач становится человеком. Впрочем, это к делу не относится.

А дело заключалось в том, что несколько лет тому назад папа Иоанн Павел II посмертно вознаградил репрессированных монахинь, сестёр Олимпию и Лаврентию, за молитвенный подвиг и ангельское смирение причислив их к лику блаженства. Сёстры умерли от туберкулёза в глухой сибирской деревне в пятьдесят первом году. Интересно, почему папа вспомнил только этих двоих? Другие непокорные униаты тоже хлебнули горя под комендатурой. О.Роман признался, что никогда не позволял себе рефлексировать волю понтифика. ОК! Я тоже не буду ломать голову. Когда имеешь дело со спецслужбами и религиозными организациями – искать логику бесполезно.

Последнее, о чём я спросил, – это почему он обратился ко мне? В ответ пан Скороговорко напустил мистического тумана, сказав, что некоторые вещи трудно объяснить вот так сразу. И предположил, что я всё пойму, когда мы окажемся там. Если, конечно, меня устраивают условия договора.

Альтернатив не просматривалось. Мы ударили по рукам и отправились в магазин примерять москитные маски для экстремалов.

Через месяц я оказался в самолёте авиакомпании “Сибирь”. Потом в жуткой гостинице, где по коридору бродили кривоногие проститутки в спортивных костюмах, а отец Роман кричал во сне, как будто смотрел финал ЧМ по футболу.

27