Пляс Нигде. Головастик и святые

Головастик идёт к берёзе, покачиваясь, но, оказавшись под кроной, выпрямляется и руки вскидывает в торжественном жреческом жесте. Если бы я не узнал его немного, то, наверное, поверил бы, что он испытывает священный трепет. Постояв в неподвижности минуту-другую, он внезапно прыгает вверх, как блоха, и за одну секунду взлетает на нижнюю ветку. Первый уровень взят. Дальше он идёт легко, как по лестнице, – видимо, ствол, который кажется издалека гладким, имеет удобные ямки для ног. На каждом ярусе древолазец вынимает из-за пазухи телефон, проверяя связь. Примерно на середине высоты ловит сигнал. Вальяжно привалившись спиной к стволу, Головастик начинает разговор. С надеждой наблюдаю работу таёжного колл-центра и, неожиданно для себя разволновавшись, выпиваю за успех стакан маслянистого вина. О.Роман выходит из машины и прислушивается, вздрагивая. Над лесом пулемётной очередью разносятся матерные заклинания. Головастик смачно обкладывает жестокую судьбу, невидимого собеседника, далёкое начальство, окружающий мир, лично Путина, римского Папу и какого-то завгара. В тихом воздухе душевная песнь сибирского мужика звучит как гимн страны Небыляндии, больше известной под именем Россия.

Мой дедушка, светило восточно-европейской сексологии, диссидент и фрондёр, знаток и ценитель ненормативной лексики, был бы рад оказаться сейчас на моём месте. Когда я был маленьким, он обучил меня малому петровскому загибу, уверив, что в Советском Союзе пионеры читают его на ночь вместо “Отче наш”. Ритуал совершался втайне от родителей. Мы становились на колени, дедушка изображал молитвенный экстаз, раскачиваясь из стороны в сторону, а я повторял за ним: “яко драченый фараонов уд, архиерейская залупа, зарубка Алексашковой мотни”, и так далее. Особое удовольствие мне доставляли слова “етиться тебе ежом косматым против шерсти волосатым”. Этот прекрасный ёж снился мне в подростковых эротических снах и даже определил мои взрослые пристрастия в области интимной эстетики.

– Всё путём! – кричит сверху Головастик. – Через час будет автобус с переправы. Готовьте пиастры!

Пока я объясняю о. Роману, что наш проводник рискует жизнью не просто так, а за европейские ценности, Головастик пляшет “эх, яблочко” на ветке мирового древа.

33

Конец света

Да, вот так и звоним из леса, как обезьяны. Когда в Бездорожной появилась сотовая, все бабы залезли на деревья. Иначе не ловило. Вскарабкаются утром и трындят, пока не сдохнет батарейка. Им бы туда розетку – вообще бы не спускались на землю. Наш темпераментный Ленин даже стрелял в свою Матрёну из двустволки щетиной. Но и это не помогало. Лазала на сосну до последнего, пока сама не хряпнулась с верхотуры.

В 2006-м произошёл этот грустный случай. Мы тогда написали коллективную жалобу в сотовую компанию, чтобы нам поставили вышку, а то бабы падают и ломаются. Но куда там! Только хуже сделали, напомнив о себе. Через год прилетела бумага с решением о прекращении нашего существования на этой планете.

– Как так?! – удивились мужики. – Зондеркоманду, что ли, пришлют?

Дело было в воскресенье на пристани. Я зачитывал официальное письмо с двумя печатями, а народ слушал, мрачнея. Он и сам знал про себя прекрасно, народ наш, что жизнь его – чистое недоразумение. Но говорить об этом вслух считал неприличным и придумывал разные отмазки. То враги, то война, то временные трудности, связанные с построением коммунизма, то ликвидация последствий строительства коммунизма, то снова враги. Опять же тема Бога в последние годы успешно затуманивала мыслительный процесс и не давала сделать трезвые выводы.

В общем, жили в своё удовольствие, скромненько и с размахом. Как вдруг такой скандал. Власть рожает документ: переселение! Повеселились и хватит. Закругляемся! Электричество будет отрезано, школа и магазин закрыты. Почтальон забудет дорогу. В связи с этим приказано выйти из домов и рассеяться по лицу земли. Дата, подпись.

Как поступает народ в таких случаях? Правильно. Отводит душу. Сначала порвали бумагу, потом взялись за Головастика. Доносчику первый кнут. Трактор ухватил меня за шкирку, без напряжения оторвал от поверхности земли и, взобравшись на высокий яр, спросил у народа:

– Ну что? Кидать его в реку?

– Погоди, – отвечал народ без особого садизма в голосе. – Так сразу не интересно.

В толпе, ясен палец, нашлась пара злыдней, которые советовали обречь меня танталовым мукам – привязать за ногу, чтобы не тонул до конца. Но ихний план Маршалла не сработал. Битый час, как будто Америка уже побеждена, и других забот не осталось, все обсуждали: что сотворить с Головастиком? Тщедушное тельце моё тем временем болталось над рекой в железной ручище Трактора.

– Ты там не устал? – заботливо спрашиваю у него.

– Нормально, – отвечает.