Поскольку Альберто Алонсо не знал балетную труппу Большого театра, исполнителей всех ролей искала Майя Плисецкая. Искала, впрочем, недолго. На роль Хозе пригласила своего многолетнего надежного партнера Николая Фадеечева, на роль Тореро – совсем тогда молодого Сергея Радченко, у которого была репутация специалиста по испанским танцам, Коррехидора танцевал Александр Лавренюк, Черный бык (Рок) – Наталия Касаткина.
Как вспоминала потом Плисецкая, атмосфера на репетициях этого балета, в отличие от привычных репетиций в Большом театре, была очень вольная: «Альберто разрешал делать все, что заблагорассудится. Он сам постоянно импровизировал, хотя у него всегда что-то уже было приготовлено, “припасено” для показа. Обычно он предлагал сразу два-три варианта. Иной раз, поставив целый кусок, целую сцену, он начисто забывал об этом. И когда мы ему показывали этот кусок, удивленно спрашивал: “Это я поставил?” – “Ну, неужели же я, Альберто?” Поначалу я думала, что не одолею этот балет. Настолько все было другое, непривычное – просто на сто восемьдесят градусов. Долго не могла запомнить текст партии, приходилось не только заучивать порядок движений, но все время помнить, как сделать то или иное движение. Все равно как если бы нам в дополнение к родному русскому пришлось учить еще и испанский язык. Надо было знать оба. Алонсо показывал мне двадцать пять движений на пять тактов, мелодия проигрывалась, а я не успевала сообразить, как сделать первое па. Я никак не могла выучить. Движения оказались трудны потому, что сделать их так, как просил Алонсо, было для нас невероятно сложно. И только постепенно-постепенно, дальше – больше мы привыкли, и за три месяца работы все-таки что-то получилось. Свобода, та упоительная свобода, которая делает тебя счастливым в творчестве, пришла потом».
Сергей Радченко тоже рассказывает, как путался в собственной хореографии «маленький такой, в таких сапожищах» балетмейстер: