Плющ

Как бы там ни было, сегодня вечером, прокатив кости сорок раз по моему кухонному столу, я получил двадцать семерок, шесть одиннадцаток и четырнадцать пойнтов - то есть точечных комбо, складывающиеся в три, четыре, пять, шесть, восемь, девять и десять. Никаких змеиных глаз. Никаких товарняков. Удача не так уж велика вдали от офиса, но двадцать семерок и шесть одиннадцаток - это просто поразительно. И что еще более удивительно, я ни разу не облажался, ни в 490-м, ни здесь, дома.

Буду ли я так же успешен в пятикарточном Стаде и Джеке[221] на другой стороне Гудзона?

Есть только один способ это проверить, детка. Завтра вечером.

Я с трудом могу поверить в то, что происходит, но не имею ни малейшего сомнения в успешности моих начинаний. Роджер посоветовал нам держаться подальше от плюща, но это больше похоже на дурную шутку. С таким же успехом можно было бы предложить приливу не начинаться, или сказать, что Харлоу Эндерс не такой уж и мудак. (Эндерс - поклонник Роберта Гуле[222]. Для того, чтобы это понять, вам нужно только на него взглянуть).

Я обнаружил, что подхожу к каморке Риддли один или два раза в час в течение всего дня, просто чтобы сделать один большой прочищающий мозг вдох. Иногда воздух пахнет попкорном (кинотеатр «Нордика», где я впервые почувствовал себя на сцене... Я не сказал об этом остальным, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я уверен, они это знают), иногда пахнет свежескошенной травой, иногда «Уайлдрут Крим Ойл»[223], которое я всегда просил парикмахера положить на мои волосы в качестве завершающего штриха, когда был маленьким мальчиком. Несколько раз, когда я подходил к каморке, там были и другие сотрудники, и перед самым уходом мы появлялись там все разом, стоя бок о бок и глубоко дыша, накапливая эти прекрасные ароматы - и, может быть, хорошие идеи - на выходные. Я полагаю, что на посторонний взгляд мы выглядели бы забавно, как какая-нибудь карикатура без подписи в «Нью Йоркере» (нужны ли нам такие забавы? Я думаю, что нет), но поверьте мне, в этом не было ничего смешного. И ничего страшного. Это было приятно, вот и все. Старая добрая приятность.

Дыхание Зенитом вызывает привыкание? Я полагаю, что да, но это не похоже на жесткую, управляющую зависимость («управляющая» может быть неправильным словом, но это единственное, что я смог придумать). Другими словами, это не похоже на привычку курить сигареты или курить травку. Люди говорят, что травка не вызывает привыкания, но после моего первого года пребывания в Бейтс[224], я знаю правду - из-за этого дерьма я чуть не вылетел. Но, повторяю еще раз, жесткого привыкания нет. Как мне кажется, я вовсе не скучаю, когда нахожусь где-то далеко от него, как сейчас (по крайней мере, пока). А на работе возникает неописуемое чувство единения со своими товарищами. Не знаю, можно ли назвать это телепатией (Херб и Сандра поддерживают эту идею, Джон и Роджер, кажется, не так уверены). Это больше похоже на пение в одной тональности или шествие на параде, шаг в шаг. (Не маршируя, однако, а просто четко идя в ногу). И хотя Джон, Роджер, Сандра и Херб разошлись в разные стороны на выходные и мы все находимся далеко от растения, я все еще чувствую связь с ними, как будто действительно могу протянуть руку и воссоединиться, если сильно захочу. Или буду остро в этом нуждаться.

В комнате обработки почты теперь почти нет рукописей, и это чертовски хорошо, потому что в настоящее время он почти полностью заполнен Зенитом. «З» также покрыты стены коридора, гораздо плотнее он разрастается в южном направлении - то есть к задней части здания и вентиляционной шахте. Расползаясь в другую сторону, он обвил свои дружелюбные (мы предполагаем, что они дружелюбные) усики вокруг двери Сандры и стоящей напротив двери Джона, но это все, что он сделал с четырех часов дня, когда я оттуда ушел. Кажется разумным предположить, что эта женщина, Барфилд, была права насчет чеснока, и запах, который мы, простые люди, не можем обнаружить, так как принюхались, замедляет его рост, по крайней мере, в этом направлении. Однако к югу от каморки уборщика и комнаты обработки почты коридор уже давно превратился в тропу в джунглях. По всем стенам висят З-лозы (там они похоронили книжные обложки в рамке, что является большим облегчением), с которых свисают большие висячие пучки зеленых З-листьев. Растение также воспроизвело несколько темно-синих З-цветов, которые имеют свой собственный приятный запах. Что-то вроде жженого воска (запах, который я ассоциирую со свечами в хэллоуинских фонарях моей юности). Никогда не видел цветов, растущих на плюще, но что я знаю о растениях? Ответ: не так уж и много.