Плющ

Я жестокий? Лицемерный? Уже даже и не знаю. Все, что я знаю - это то, что мое сердце болит, а голова гудит от смятения. И я точно знаю, что видел собственными глазами: ее нижнее белье, выставленное на всеобщее обозрение - лифчики, трусы и более чем скромные подвязки «Плэйтекс» были разбросаны по ковру. А еще там были они, сидящие на её кровати, смеющиеся, а на покрывале, прямо посреди их порочного круга стояла красная жестяная коробка; красная коробка с Милашкой на крышке, которая в данный момент была снята и отложена в сторону. Ранее жестянка была заполнена наличными и драгоценностями. Теперь же она была пуста, а наличка и фамильные драгоценности перекочевали в их шаловливые ручки. Сколько мог бы стоить найденный ими клад? Не очень много, но и не так уж и мало; некоторые булавки и брошки могли быть обыкновенной бижутерией, но я видел два кольца, камни в которых, по словам самой мамы, были бриллиантами. И мама не лгала. Одним из них было ее обручальное кольцо.

Прошло около минуты, прежде чем они меня увидели. Сам я ничего не говорил; я буквально онемел.

Эвелин, самая старшая, выглядевшая молодо, несмотря на седину в волосах, с руками, полными старых десяток и пятерок, отложенных моей матерью за все эти годы.

Софи перебирала бумаги официального вида, которые могли быть фондовыми сертификатами или казначейскими облигациями, ее пальцы двигались быстро, как у кассира, готовящегося передать инкассатору наличку перед выходными.

И моя младшая сестра Мэдди. Мой школьный ангел-хранитель. Она сидела с ладонями, полными жемчуга (культивированного[234], зуб даю), сережек и ожерелий и перебирала их, поглощенная работой, как археолог. Это было самое худшее. Когда я вышел из самолета, она обняла меня и зарыдала, уткнувшись мне в шею. Теперь она перебирала вещи своей покойной матери, хорошие вещи и безделушки, ухмыляясь, как медвежатник после удачного ограбления.

И все они ухмылялись. Даже смеялись.

Эвви подняла наличные и произнесла:

- Здесь тысяча! Разве Джек не закричит от радости, когда я ему это скажу? Держу пари, что это еще не все. Держу пари…

Потом она увидела, что Софи больше не смотрит на нее и больше не улыбается. Эвви повернула голову, и Мэдлин тоже. Краска сошла со щек Мэдди, сделав цвет ее лица тусклым.

- И как же вы собирались это разделить? - Я услышал свой собственный голос, который совсем не походил на мой собственный. - На троих? Или Флойд тоже в этом замешан?

И тут из-за моей спины, как будто только и ждал подходящего момента, подал голос сам Флойд:

- Флойд тоже в этом замешан, младшенький. О да, конечно. Флойд рассказал дамам, как выглядит эта шкатулка и где она может находиться. Я видел её прошлой зимой. Она оставила её здесь, когда с ней случился один из ее приступов. Но ты ведь ничего не знаешь о ее приступах, не так ли?

Я испуганно обернулся. Судя по запаху виски в дыхании Флойда и темному оттенку красного в уголках его глаз, бутылка, с которой я видел его на крыльце, была не первой за этот день. Скорее третьей, если уж на то пошло. Он протиснулся мимо меня в комнату и сказал Софи (вечной его любимице):

- Эвви права - есть еще. Я думаю, что в этой коробке - основное, но далеко не все.

Он повернулся ко мне и произнёс:

- Она была барахольщицей. Вот во что она превратилась за последние несколько лет. Во всяком случае, это одна из ипостасей, в которые она превратилась.

- Её воля… - начал я.

- А что с её волей? - Спросила Софи. Бумаги, которыми она занималась, лежали на покрывале. Она внимательно на них посмотрела и сделала прогоняющий жест своими тонкими смуглыми руками, как бы отмахиваясь от всей этой темы. - Как ты думаешь, у нас была возможность поговорить с ней об этом? Она закрылась от нас. Посмотри, кого она попросила написать завещание. Лоу Тайдимена! Этого древнего Дядющку Тома!

Презрение, с которым она это говорила, глубоко поразило меня, но не из-за моей сентиментальности, а из-за того простого факта, что менее получаса назад я видел, как Софи, Эвелин и Джек, муж Эвви, смеялись и разговаривали с Лоу Тайдименом и женой Лоу - Суллой. Они выглядели лучшими друзьями.

- Ты не знаешь, как она жила последние несколько лет, Рид, - Сказала Мэдлин. Она сидела там, ее колени были завалены мамиными украшениями, сидела там, защищая то, что она делала - то, что они все делали. - Она…

- Может, я и не знаю, как она тут жила, - сказал я, - но я чертовски хорошо знаю, чего она хотела. Разве я не был вместе с вами, когда Лоу зачитывал завещание? Разве мы все не сидели в кругу, как на проклятом спиритическом сеансе? И разве мама не разговаривала с нами из могилы? Разве я не слышал, как она сказала голосом Лоу Тайдмена, что хочет, чтобы это... - я указал на добычу на кровати. - ...было направлено в городскую библиотеку и в школьный стипендиальный фонд? От ее имени, если они так захотят?