Плюшевый оракул

Нет, не те, «кому за это деньги платят», а те, кто в этом смыслит. И не лезет в калашный ряд с кондитерской физиономией… Хотя в какой же ряд лезть кондитеру, как не в калашный?

Устав крутить одни и те же мысли по десятому кругу, Вероника прошла в гостиную. Села за столик и достала с полки под столешницей верную потрепанную колоду карт. Она никогда не гадала на себя, помнила присказку чужой бабушки о сапожнике без сапог. Но иногда позволяла себе задать картам вопрос: «Сбудется или не сбудется, да или нет?» Раскладывала элементарную косынку и, если пасьянс не складывался, смотрела, какие карты остались не перевернутыми, помешали исполнению желания.

Сегодня стоит разложить колоду. Слегка отвлечься, не то мысли никак не отпускают.

Вероника монотонно перемешивала карты, смотрела на темную панель телевизора расфокусированным взглядом и старалась максимально четко оформить вопрос. Который, по сути, должен звучать чрезвычайно просто: «Закончился этот кошмар или нет?» Но нынче к личному «закончилось» примешивалось множество людей: полицейские, бандиты, мертвые женщины — малознакомая Жанна и соседка Света…

Нужно довериться колоде, решила Вероника. Вопрос оформлен до стадии: да или нет? Авось карты сами волшебно догадаются о наиболее первостепенном и помогут. Порой они так удивляют.

Вероника разложила пасьянс. Быстро, замечая, как в нетерпении подрагивают руки, убирала перевернутые… Две карты отказались показать значения, остались изнаночными, под двумя открытыми верхними. И Ника уже знала, что конкретно помешало исполнению желания: обе спрятанные карты — пики. Изнанкой вверх остались пиковые король и десятка. Вероника, еще надеясь, что ошиблась, медленно перевернула карты…

Черт. Все верно: враг и крушение надежд. Когда выпадают обе карты разом, их сочетание, мягко-мягко выражаясь, прогнозирует исключительную дрянь.

Вероника отпрянула от стола. Недолго подумав, сходила на кухню. И вернулась к столику уже со снифтером и бутылкой коньяку. Пристально глядя на пикового недоброжелателя, плеснула в бокал внушительную порцию и половину выпила, по-прежнему не отрывая взгляда от рисунка бородатого брюнета в золотой короне…

Сосредоточилась на неизвестном недоброжелателе. Почему-то вспомнила слова Сережи о северных шаманах с мухоморовыми настойками…

Дьявол побери всю отвлекающую чепуху! Вероника вновь сосредоточилась, собрала и перетасовала карты, оставив только короля лежащим на столешнице. Принялась неторопливо, равномерно выкладывать вокруг него карты… Голова, ноги, руки… Ее совсем не интересовало прошлое, настоящее и будущее короля, помешавшего исполнению ее желания: хочу забыть о страхах, мечтаю продолжить свою обычную, нормальную, кондитерскую жизнь!

Вероника так ушла в солидный транс, что даже не вздрогнула, когда от входной двери раздался звонок. Она поднялась из кресла, не отрывая взора от расклада, словно сомнамбула дотащилась до двери и глянула в глазок.

На лестничной площадке стоял высокий мужчина в синей куртке и бейсболке с логотипами известной фирмы по доставке «чего душа изволит».

Вероника громко поинтересовалась:

— Вы к кому?

— Вероника Полумятова?

— Да.

— Курьер. Доставка, — мужчина сверился с запиской, пришпиленной к пластиковой папке. — От вас до Людмилы Востриковой, все верно?

— Да, — подтвердила Вероника. И, отодвинув щеколду, пропустила в квартиру мужчину спортивной наружности — загорелого, подтянутого. Такой, если с напарником, и фортепьяно донесет до восемнадцатого этажа. — Минуточку, — попросила, — я сейчас все подготовлю. И, простите, торт сфотографирую, прежде чем обвязать коробку лентой.

Немаловажная добавка. Перед самой отправкой кондитер всегда фотографировала свое изделие — время должно четко совпадать с его передачей в чужие руки — и отправляла заказчику снимок безупречного десерта. Если курьер случайно тортик шмякнет об асфальт, иди потом доказывай, что ты передала ему не разноцветный комок непонятно чего, а нормальную работу.

Доставщик с пониманием кивнул.

Вероника прошагала до кухни, извлекла из холодильника нарядную картонную коробку и открыла крышку. Порядок. Фестоны взбитых сливок держат форму, фрукты, даже уложенные горкой по уголкам, в них не утонули…

Ох, телефон оставила в гостиной.

— Еще минуточку, — громко попросила Ника, торопливо доставая из ящика моток нарядной ленты. Вышла из кухни. — Мне нужно…

Слова застряли в горле. Курьер стоял у поворота к гостиной, перегораживая ей дорогу, и был уже в перчатках. В его правой руке появился пистолет с глушителем, направленным в живот хозяйки.

Внимательный взгляд «курьера» изучал и вызывал у Вероники паралич. Та не могла сделать ни выдоха, ни вдоха. В безвоздушном пространстве грудной клетки громко и гулко колотилось сердце. Словно в пустом бочонке.

Немая сцена продолжалась долго. А может быть, не очень. Веронике просто показалось, что время растянулось лентой, скользнувшей вверх от помертвевших ног. Тугая лента оплела все тело, сковала руки и постепенно, удушающе, добралась до горла…

Ника сипло втянула в себя воздух. Покачнулась… и уперлась плечом в стену.