Плюшевый оракул

Громко шлепая вьетнамками, Вероника метнулась к серванту в гостиной. Раскрыла шкафчик, выудила оттуда семейный фотоальбом и, быстро пролистав его, ткнула пальцем в снимок, сделанный на юбилее мамы. Туда, Вероника помнила отлично, Лорхен явилась с третьим, «рублевским», мужем, увешанная подаренными им бриллиантовыми цацками, хоть отдельную охрану к ним заказывай.

«Курьер» взял фотоальбом. Присмотрелся к оглушительному колье, ослепившему даже фотовспышку…

Захлопнул. Придерживая палец между страницами. Подумал и раскрыл фотоальбом снова, пролистал его…

Вероника замерла. Если убийца заподозрил, что хитрая повариха, ломая комедию, выбрала единственный снимок, где «заместитель» щеголяет во взятых напрокат или поддельных бриллиантах, то последующие фото Лорхен — очень-очень хочется надеяться! — его разубедят. Даже на фоне дачных грядок мамы «заместитель» выглядела ослепительно. Без алмазных россыпей, конечно. Но волосок к волоску, коготок к коготку. Поверить, что Лариса Петровна — махровый коррупционер, получится элементарно. Вроде бы.

Так и вышло. «Курьер» захлопнул книжицу. Поглядел на Веронику и вымолвил:

— Категорически надеюсь, что твоя соседка проявит благоразумие и вернет «сильфиду». Мужчина рядом с ней на фотографии — муж? — третий отставленный супруг Лорхен, элегантный, как родственник английской королевы, вполне естественно заслуживал отдельного уточнения.

— Угу, — подтвердила Вероника. — Они сейчас якобы в разводе, но он ей купит все, что она попросит. Точно.

— Хочешь сказать… твоя Лора крепко запала на «сильфиду»?

— Очень. Крепче некуда.

— Умная женщина. Но, увы, это роли не играет. «Сильфиду», моя милая, нужно передать моему покупателю.

— Обязательно-обязательно?

— Всенепременно.

— А если все же ей отдать? Какая разница?! Лариса Петровна — подруга моей мамы, надежный человек! У ее мужа денег до фига, отвалит…

Рука в кожаной перчатке легла на плечо Вероники и крепко его сжала.

— «А если», дорогуша, мы с тобой покойники. Попробуй это уяснить и убеди соседку вернуть камень. Она живет в этом же подъезде?

Вероника опустила голову и прошептала:

— Да. Рядом, — пока «курьер» о чем-то думал, вскинула к нему лицо, — только сейчас она на работе! И бриллианты она, кстати, может там держать! В рабочем сейфе… Там же охрана, все такое…

Крепкая рука в перчатке, так и не отпустившая девичье плечо, развернула Веронику к журнальному столу:

— Звони. Пусть принесет. Телефон поставь на громкую связь и не фокусничай. Про меня ни слова.

Забормотав «Боженьки мой, боже…», Вероника села в кресло перед столиком, принялась елозить пальцем по смартфону…

На тонкого она поставила. И прогадала. Не захотел вор торговаться с умной Лорхен. А уж та-то что-нибудь обязательно придумала бы, нашла, как выпутаться из совершенно безнадежной, патовой ситуации. При торге и беседе с ней, что немаловажно, присутствовал бы тот же аргумент: «махровый коррупционер» не побежит в полицию жаловаться, что отобрали, мол, ворованные камушки, на которые она всю жизнь копила по копеечке.

Но вот не повезло. Придется продолжать борьбу за жизнь и делать следующую ставку на еще более шаткую надежду.

Вероника нашла номер Лорхен, сделала вызов и, мысленно ежесекундно поминая Господа, сжалась в комок над телефоном, положенным на столик.

— Да, Ничка, слушаю, — прозвучал в гостиной приветливый светский голос Лорхен.

— Лариса Петровна, — просипела девушка, — здрасте. Вы сейчас на работе? Можете говорить свободно?

Молчание. Вероника, чувствуя, как желудок подползает к горлу, боролась с тошнотой и пыталась не представлять, как офигела Лорхен, услышавшая прилетевшую «Ларису Петровну».

Конечно же, воспитанная дама мгновенно не окрысится на сбрендившую дочь подруги, но от ее реакции, малейшей интонации и даже все затягивавшейся паузы зависело столь многое, что Веронике оставалось только уповать на чудо.

Что Лорхен ей ответит?! За ненавистную «Ларису Петровну» она способна попросту отбрить ехидно. Но может и сдержаться, постарается обратить все «милой» шуткой. Тем более, что тут какая-то работа еще нарисовалась, и Вероника, с детства обращавшаяся к маминой подруге на «ты», вдруг выкать принялась… Нелепость. Дичь. Абсурд.

Сумеет ли умнейшая, восхитительная Лора за несколько секунд понять, что Веронике грозит смертельная опасность?! Не шутит Ника и не ерничает! Не просто так включила в короткое приветствие столько нелепостей разом!

— Ну, где же мне еще быть, — с усмешкой прожурчала Лора. — Работаю, тружусь.

Все. Можно выдохнуть. Лорхен — умница! Великолепна!

Желудок сполз на место, Вероника облизнула губы и жарко зашептала:

— Лариса Петровна, мне очень-очень нужно то… что я вам оставила. Это. Из мешка с орешками… Понимаете? — Вероника старалась построить разговор о ворованных бриллиантах намеками, как если б опасалась, что «заместитель» все же не одна в служебном кабинете. — Можете сегодня это принести?

— Принести? Тебе? — переспросила Лорхен. Недовольно и многозначительно.

И Вероника, испугавшись, что собеседница одним неловким словом разрушит с таким трудом созданную конструкцию, горячо залопотала: