Плохая актриса и хороший разбойник

– Если ты явишься к нему в замок сегодня, никто не посмеет выгнать тебя. Можешь со спокойной совестью требовать от Ольстера все, что душе угодно.

– Но я не собираюсь этого делать! – упрямо заявила Карен. – Неужели ты не понимаешь? У меня есть совесть, и я так благодарна этому человеку, что никогда не поставлю ему на грудь свою ногу.

Уорик покачал головой.

– Никто не заставляет тебя требовать половину его земель. Всего лишь маленькая просьба помочь тебе с королем. Он же находится на второй ступени после его величества. Ему нетрудно сопроводить тебя во дворец.

Карен ничего не ответила, но мужчина видел, что ее раздирают противоречивые чувства. Она отвернулась в сторону и долго молчала. Его слова завладели ее разумом.

– А знаешь, Уорик, – произнесла девушка после долгой паузы, – возможно, ты прав. Думаю, ничего страшного не случится, если я загляну в родовой замок Ольстер. А там будь что будет.

Желание помочь близкому человеку взяло верх над чувством долга перед чужим человеком.

Абигайл металась из стороны в сторону по своей комнате, не зная, чем ей заняться. Недавно стало известно, что двое мужчин, прибывших с ней на остров, давно нашли себе работу. Один был пристроен на кухню, и теперь таскал тяжелые котелки, а второй был отправлен в ближайшую деревню, починять прохудившиеся крыши. И только Абигайл до сих пор сидела без дела. И это заставляло тревожиться сильнее, какую же роль непобедимый вождь Терры отвел для нее?

С тех пор как она прибыла на остров, Фаррела Таха больше не видела. Он все время пропадал где-то на своей земле, вставал с петухами, а возвращался за полночь. Иногда девушке казалось, что он избегает ее, хотя, безусловно, это было большой глупостью.

Первое время Абигайл сама пыталась найти себе занятие. Каждое утро она спускалась из своей комнаты в поисках работы. Она заходила в нижний зал к девушкам, починяющим одежду, и присоединялась к ним, или помогала служанкам выметать полы и засыпать их свежим камышом, или убирать посуду со стола и мыть ее на кухне. Но, что бы она ни делала, везде встречала недовольство со стороны слуг. Они наблюдали за ней не без интереса, иногда поглядывали с насмешкой, иногда безразлично отмалчивались, но никогда дружелюбно. Конечно, служанки не показывали девушке своей неприязни, но всякий раз, когда та пыталась что-то делать, они старались в вежливой форме отгородиться от ее помощи, словно ей не место здесь. И это снова наводило Абигайл на подозрения.

И терпению ее пришел конец, ждать больше не было сил. Ей жутко надоело каждую ночь трястись от страха, придет ли он к ней, чтобы взять силой или нет. Если Фаррел Тах намерен сделать ее своей любовницей, пусть скажет ей это лично, глядя в глаза. Девушка знала, что в скором времени он собирался посетить дальний конец острова, и опять их разговор будет отложен на непонятный срок. Девушка уже не выдержала бы ни дня в неведении. Быстро приведя себя в порядок, она пригладила волосы руками, вышла из комнаты и спустилась в солар, где сейчас должен был находиться вождь.

Она застала его вместе с Арланом. Оба мужчины склонились над каким-то документом, лежавшим на столе, и даже не заметили вошедшую девушку, пока та не прокашлялась и извинилась. Мужчины подняли на нее глаза и замерли. Молодой эльф улыбнулся в знак приветствия, а Фаррел одарил ее сначала удивленным взглядом, затем нахмурился и резко опустил голову, пряча лицо. Он все время делал так, когда они случайно сталкивались, и если бы Абигайл не была уверена, что грозный вождь не знает такого чувства, думала, что он… стесняется.

Но как мужчина мог стыдиться своего лица, следы на котором были воистину геройскими? Девушка, не сдержав любопытства, подробно расспросила Арлана о появлении уродливых шрамов на лице их вождя. Оказывается, Фаррел получил их еще в отрочестве, когда спас крестьянских детей от лап медведя. Тогда еще будущий вождь клана пришел на помощь неразумным ребятишкам, пытавшимся в лесу поиграть с медвежонком. Его разъяренная мать напала на них, чуть не разорвав на части. Но Фаррел вовремя оказался рядом. Ему пришлось сразиться с медведицей и заставить ее и медвежонка ретироваться в чащу. А в память об этом случае на его лице и теле навсегда остались страшные раны и рубцы.

И если на родном острове его считали героем, то во время путешествий со своим отцом по континенту Фаррел узнал, что превратился в чудовище. Трудно сосчитать, сколько насмешек он увидел в свою сторону, каких слов наслушался за своей спиной. Но обиднее всего далось ему не это, а искренний страх, что он видел в глазах, смотрящих на него. Именно тогда он и понял, в какого монстра превратился. И именно такую реакцию испытала и Абигайл при встрече с ним, напомнила себе она. Но сейчас девушка жутко стыдилась своих мыслей.

– Мой вождь, – произнесла она, закрыв за собой дверь. Она использовала то уважительное обращение, которым пользовались все на Терре. – Не уделите ли вы мне минуту внимания? Я хотела переговорить с вами лично.

Мужчины переглянулись и кивнули друг другу.