Плохая война

Маркус, отдавая команды солдатам, сам и не думал бросаться на всадников с клинком, а привычным приемом заряжал аркебузу и стрелял. Тремя выстрелами ему удалось ранить одного всадника и убить другого. Трое из оставшихся, услышав женский крик на каком-то иностранном языке, неожиданно для противников прорвали цепь нападающих в самом, казалось бы, проигрышном направлении — не к выходам с площади, а в сторону открытых ворот во двор де Круа. Солдаты, окружающие всадников, оказались поделены на две группы — вокруг тех троих и вокруг оставшихся пяти. Пока пятеро ещё не окружены, двое из них проскочили в разрыв, образовавшийся со стороны северной улицы среди ландскнехтов, частично отвлекшихся на рыцарей, рванувшихся к дому де Круа. Лошадь первого получила сразу два острия алебард в живот и упала, благодаря этому, второй наездник, подойти к которому справа враги не смогли из-за бьющейся в агонии лошади, а слева — из-за стены, легко справился с новобранцами, загораживающими ему путь.

Маркус перезарядил аркебузу и едва успел поднять голову и выпрямиться, приготовившись стрелять, как быстро преодолевший разделявшее их расстояние всадник при виде почти готового стрелка немного повернул коня, и, смяв двух солдат, от души угостил профоса палашом по голове. Потом, оглянувшись на подбегающих преследователей, и поняв, что никому, кроме него, выбраться не удалось, он пришпорил коня в направлении моста по северной улице. Марта, которая все время, прошедшее с момента обнаружения визитеров была рядом с мужем, схватила упавшую аркебузу, насыпала на полку порох, быстро прицелилась и выстрелила. Всадник, уже почти добравшийся до поворота улицы, вылетел из седла.

Трое «гостей», откликнувшихся на призыв Шарлотты, прозвучавший на непопулярной среди простолюдинов латыни, а это, как читатель уже догадался, герцог де Водемон, Антуан Бурмайер и один случайно угадавший их намерения сопровождающий, пытаясь прорваться к массивным дверям дома Шарлотты, с разгона влетели в новую группу ландскнехтов и итальянцев. На герцога набежали сразу десятеро и крюками алебард стянули его с коня, правда он тут же освободился и продолжил отбиваться мечом.

По латыни в этом городке понимал ещё кое-кто. Макс, который, как и его солдаты, не успел надеть доспехи и вооружен одним лишь коротким катцбальгером, услышав крик Шарлотты, понял, куда сейчас рванутся двое рыцарей, и бросился наперерез. А вот о том, что его солдаты по латыни не понимают, он не подумал, поэтому оказался в нужном месте, но без всякой поддержки.

Антуану повезло больше, чем герцогу, со стороны которого оказались почти все нападавшие. Несколько человек достались на долю телохранителя, а Бурмайеру осталось всего-то трое итальянцев, двое из которых отскочили в стороны, а третий не успел и оказался под копытами. Мгновением позже на рыцаря напали трое немцев. По доспеху баварца царапнули алебарды. Один из ударов пришелся по крупу коня, жеребец резко прыгнул вперед и поднялся на дыбы. Опытный наездник, справляясь с конем левой рукой, приподнялся в стременах и нанес длинным седельным мечом удар, второй, третий. Трое ландскнехтов разлетаются в стороны, путь к укрытию свободен. Почти.

Все прочие звуки отошли куда-то далеко.

Дверь, жалобно скрипнув, начала открываться. Передние ноги тяжелого боевого коня Бурмайера со стуком опустились на булыжную мостовую. Рыцарь без страха и упрека повернул голову в сторону стоящего прямо перед ним последнего препятствия. Тяжелый взгляд из-под козырька шлема. Правая рука с длинным окровавленным мечом поднялась на широкий замах. Левая еле заметным движением тронула поводья, чтобы через мгновение направить коня вперед.

С точки обзора за спиной Антуана и чуть выше него открывался шикарный вид на сверкающего доспехами рыцаря верхом на великолепном вороном жеребце, полуодетого Максимилиана с мечом, стоявшего перед ним под аркой открытых ворот, и тяжелую дубовую дверь в сорока шагах за его спиной.

Макс, на лице которого улыбка любопытного, первый раз дергающего лошадь за хвост с мыслью «сейчас будет что-то интересное», переложив меч в левую руку, правой выдернул кинжал из ножен, после чего левой рукой бросил катцбальгер в лицо врагу, почти одновременно правой метает кинжал.

Тяжелый седельный меч с силой отбил в сторону катцбальгер, едва тот оказался в пределах досягаемости. Ещё не успел затихнуть звон от столкновения клинков, а на пол-локтя над мечом Антуана, по оптимальной параболе, не вращаясь, стрелой пролетел тонкий трехгранный кинжал.

Дверь, ещё раз скрипнув, открылась полностью, на пороге Шарлотта. Антуан, уже мертвый, свалился с седла влево, кинжал вошел ему в правый глаз по самую рукоять. Безоружный Макс подбежал не к поверженному врагу, а к лежащему у стены своему мечу, подобрал его и оглянулся в поисках остальных противников.

К этому моменту около двадцати пехотинцев были убиты, в три раза больше ранены, а из незваных гостей в живых остался один только герцог де Водемон, спешенный, несколько раз раненый, прижавшийся спиной к стене, но все ещё опасный.