Плохие мужчины

– Да, правда.

– Похоже, Уолкер расстроен вашим поведением. Вы были его другом, и вы его предали, бла-бла-бла. Подобная враждебность иногда может оказаться ключиком к полезной информации. Он попытается доказать, что умнее вас. С другой стороны – Уолкер будет рад с вами встретиться. Возможно, надеется: из-под вашего пера выйдет книга о его случае. – Атертон бросил на Джона тяжелый взгляд. – Вы ведь не собираетесь писать такую книгу?

– Даже не подумаю.

– Ну и хорошо. – Детектив достал из внутреннего кармана конверт. – Здесь пропуск в изолятор на понедельник.

– Мне придется найти человека, способного присмотреть за собакой, – пробормотал Джон. – В доме, где я остановился, вся мебель в белых тонах.

– Ну, это уже ваши проблемы. – Атертон встал, скрипнув стулом. – Держите меня в курсе. Пойду-ка я и в самом деле выпью пива.

– Я так понял, что вы не пьете?

– Неправильно поняли, – буркнул через плечо детектив. – Я не пью с вами.

* * *

Как только они с Девочкой переступили порог дома Сэффи, пискнул телефон: пришло сообщение. Джон глянул на экран, ожидая еще какой-нибудь гадости от Атертона.

«Пришлось подарить экономке бутылку джина – и это целиком и полностью ваша вина.

С.»

Джон невольно улыбнулся. Поцелуйчики в сообщениях он терпеть не мог. Впрочем, разные эмодзи, как ему виделось, вполне в стиле Сэффи. Подумав, написал ответ:

«Боюсь, идея открыть бутылку принадлежала вам».

«Да-да, обвините во всем даму, женоненавистник! Поужинаем в конце недели или это нарушит ваш имидж брутального мачо?:-*

С.»

У Джона заурчало в животе. Совсем забыл поесть – перехватил лишь сэндвич в поезде. Девочку покормил, а вот сам… Мало того, выпил две кружки пива, а до того еще и виски.

«Голоден уже сейчас. Не желаете поесть бургеров для настоящих мачо?»

Он, никак, флиртует? Проклятие…

Новое сообщение прилетело уже через несколько секунд:

«Сегодня занята, простите. Давайте в воскресенье? Я знаю подходящее местечко».

Джон быстро ответил:

«Договорились».

Положив телефон, произнес вслух:

– Черт, неужели я иду на свидание?

16

Не знаю, у кого как, но для меня третье убийство ознаменовало новый образ жизни. Речи о целесообразности или самообороне уже не шло.

Мне стукнуло двадцать. В летние каникулы я подрабатывала моделью в модном доме Карлоса Бадануччи в Нью-Йорке. К счастью, один из унаследованных от Гарольда объектов недвижимости – квартира с четырьмя спальнями и потрясающим видом на Центральный парк – находился в Верхнем Вест-сайде. Я полагала, что карьера модели – сплошное развлечение и гламур. Только потом поняла, какой это тяжелый труд: высокие неудобные каблуки, щипки, тычки и грязные сплетни. Карлос оказался милым стариком, и уже через пять минут после знакомства я знала, что сделаю для него все на свете.

Наличие квартиры в роскошном квартале стало огромным преимуществом – было где приклонить голову в конце тяжелого дня. Мой дом относился к тем легендарным нью-йоркским зданиям, где квартиры выставлялись на продажу раз в год по обещанию. Больше двух третей апартаментов принадлежали пожилым парам, а остальные – энергичным молодым людям, до сих пор озирающимся в просторном вестибюле, словно не верящим в привалившее им счастье. Мне это все напоминало фильм «Ребенок Розмари»[12], хотя поклонников сатаны я в нашем доме не встречала.

Поэтому все изнывали от любопытства, когда от сердечного приступа скончался старый Сол Бернстайн: прошел слух, что его пентхаус продается.

Миссис Либман, владелица квартиры на первом этаже с окнами на улицу, полагала, что сам Господь велел ей проводить дни, наблюдая за входящими и выходящими из дома людьми. Подстерегала меня каждое утро и вечер.

– Продали! – однажды сообщила она, словно поверяя страшную тайну. – Купила молодая пара, обоим чуть за тридцать. Он занимается всякими рецептурными препаратами – не наркотиками, все легально. Работает с большими фармацевтическими компаниями.

Я любила миссис Либман. Знала ее с самого детства. Когда приезжали в Нью-Йорк, порой спускалась к ней вместе с Сюзи – отведать ругелах с изюмом и грецкими орехами и попить чаю с лимоном. Потом, когда, повзрослев, заселилась в квартиру, старушка точно так же угостила меня выпечкой с чаем и вполголоса поведала, что обычно не говорит плохо о покойных, но мой отчим, Гарольд Лион, был гнусным сукиным сыном – таких она в жизни не встречала. «Никогда не давал чаевых швейцару, даже на Новый год», – тихо возмущалась миссис Либман.

– Что думаете о новых владельцах пентхауса? – спросила ее я.

– Парень – скользкий тип, – не задумываясь, сказала старушка, использовав свой любимый эпитет.