Плохие мужчины

– Похоже, кто-то пробрался в офис через заднюю дверь, – объяснила Эди, сделав большой глоток кофе и прикурив новую сигарету.

– Что-нибудь украли?

– Черт его знает! Все ведь выгорело. Книжек-то у меня было море, вот они и вспыхнули как порох. Сейчас будет расследование, и, наверное, через несколько дней появится информация. – Эди поморщилась. – Ноутбук запаролен, однако, если его прибрали, то наверняка взломают, а там персональные данные моих клиентов. Вот это печально. Впрочем, банк я в известность поставила, так что доступа к счетам воры не получат.

– Ты в своем стиле, – хмыкнул Джон. – У нее дом подожгли, а она за клиентов волнуется.

– Больше всего Эди переживала за меня, – подняла голову Мардж, почесывая пузо довольно развалившейся Девочки, – потом за котов, а уж в третью очередь – за клиентов.

– На самом деле коты на первом месте, – возразила Эди, и парочка показала друг другу языки.

Как бы там ни было, чувство юмора им сохранить удалось.

– Будьте осторожны, – посоветовал Джон. – Вы вполне могли погибнуть. Не знаю, кто совершил поджог, но преступник наверняка был в курсе, что наверху живут люди.

– У тебя все убийства на уме, – отмахнулась от него Эди, оставив в воздухе дымный след от сигареты.

– Я за последнее время получил несколько сообщений с угрозами, – продолжил Джон. – Надеюсь, они не имеют отношения к случившемуся.

– Боже! Ты уведомил полицию?

– Полиция полагает, что я убил человека, труп которого обнаружил у себя под дверью. Поэтому – нет.

– О, дружище… Ты в порядке? – тревожно спросила Мардж, оторвавшись от собаки.

– Более чем. Пустяки, все проходит, пройдет и это. Меня больше беспокоите вы двое. Ведь все имущество погибло…

– Всякое барахло, – пожала плечами Эди.

– Поживем пару месяцев в нашем домике во Франции, пока здесь все образуется, – добавила Мардж.

Джон перевел взгляд на пожарище. Особняк производил впечатление мертвого человеческого тела: розовая краска – плоть, разбитые окна – пустые глазницы. Еще один труп в его жизни… Кстати, судя по рассказам персонала «Магии», Франческо Фандуччи тоже мог приложить руку к поджогам. Не связан ли с ним сегодняшний инцидент? Не является ли Джон общим знаменателем?

Он вдруг безумно обрадовался, что живет в скромном гостиничном номере лондонского отеля, а не в дырявом коттедже в горах Шотландии, указанном в записях Эди в качестве его последнего адреса. Остро осознал: эта маленькая женщина, которая его неизменно поддерживала и наставляла на путь истинный, фактически построившая ему карьеру в некогда любимой профессиональной области, могла запросто умереть. Возможно – из-за Джона, из-за этой самой пресловутой карьеры.

– Если в самом деле желаешь помочь, – подала голос Эди, – напиши книгу об Уолкере, чтобы я продала ее за херион фунтов. Хотя бы куплю котам новые кроватки…

Джон снова ее крепко обнял.

– Эди, я так рад, что ты не изменяешь себе!

33

Представлю вам Руперта Хантингтон-Хогга, достойного парламентария от Суинли. Между прочим, Руперт выступает против мигрантов, предлагая либо сажать их в тюрьму, либо отправлять в страны, славящиеся нарушением прав человека. По его мнению, состоятельные люди должны платить маленькие налоги либо не платить их вовсе. Он не раз высказывался о пользе продовольственных банков, а еще заявлял, что муниципальное жилье плодит наркоманов и бродяг. Руперт – сторонник снижения планки экологических стандартов, урезания зарплат медикам и сокращения финансирования библиотек. С его точки зрения, все эти ужасные студенты университетов, выступающие против дискриминации, должны платить надлежащую цену за образование – пусть, мол, познают на своей шкуре цену тяжелого труда. Три года назад Руперт возглавил кампанию в своем избирательном округе, поставившую целью снести приют для подвергшихся насилию женщин, а на его месте построить роскошный многоквартирный дом. Естественно, наш герой – один из акционеров застройщика. Приют снесли, дом построили, половина квартир пустует. Между прочим, приют был неизменно забит под завязку.

Руперт сидит на моем диване, наслаждается выдержанным односолодовым виски и ждет, когда я его убью.