Читаем Плохой парень ("Король экстази") (СИ) полностью

--Деталей не знаю. Кипишь серьезный стоял от их разборок. Всех на уши умудрились поставить: бандитов, ментов, ФСБ, чуть ли не военных с пожарными. Москва наркоторговая гудела с полкода. Наркодилеров зажали один за другим. Потом затихло. Я от знакомого услышал об отъезде Бовича. Видать с Колошенко не договорился по бизнесу,--натужно выдыхает Андрей, делает глоток морковного сока.

--Ну да, ну да,-- обмозговывая сказанное Андреем, вторю я.

--Последнее,  что слышал о Колошенко,--Левинзон прожевывая помидорину.-- Из органов поперли твоего «защитника».  Он с сотоварищами решил розничную сеть магазинов по продаже электроники борзо на деньги выставить. Наехали в лобовую на коммерсантов. Один из собственников бизнеса друг детства замминистра МВД оказался. Дальше понимаешь расклад. Одно не понятно,--мимика лица Андрея показывает непонимание.--Как вечно осторожный тип  Колошенко не пробил дело с электроникой до конца. Видно верно поговаривают люди, что и на старуху бывает проруха, --Андрей  сжевав  несколько листов зелени, запивает соком, отодвигает тарелку с остатками салата.

--Где,  чем промышляет Колошенко я не в курсе. Такая петрушка брат о твоих прежних компаньонах,--оканчивает Левинзон, вопросительно вглядывается в меня, будто поджидает вопросов.

О нюансах нынешних дел Бовича, Колошенко, Гавра знать не хочу. Пройденный этап вся эта команда ураган.

--Кстати ты к чему про бывших коллег любопытствуешь? Только не лукавь, man!—хмурится Андрей

--Ни к чему!--холодно отвечаю.-- Так для общего развития.

--Хорошо если так Антох. Или может, вернуться к старому ремеслу желание не отпало?--строго допрашивает он.

--Нет,--твердо парирую.--Прошлое дело криминал.

--Отлично,--внешне успокаивается Левинзон.

--Время сильно поменялось с тех пор. Страна, люди другие,-- как-то наставнически выговаривает Андрей.

--Я в курсе, --ухмыляюсь.--Мы на зоне не настолько изолированы. Ветра перемен и туда залетают. За новостями следим.

--Ну ладно,--довольно.-- Какие Антон планы деятельности?

--Пока не представляю,--признаюсь я.--Уеду на пару лет в Европу. На чужбине обдумаю будущее. Прикину, чем себя занять на ближайшие т-цать годов,--озадаченно делюсь я.

--От себя не убежишь. Помнишь?--благодушно подкалывает Левинзон.

--Я не пытаюсь. Нужна пауза для подумать, не более,--на полном серьезе парирую добродушную подколку Андрея.

--В паузе тоже кушать хочется. Как заработаешь на пропитание?

--Руки, голова во здравии. Посуду мыть, улицы мести буду,--беззаботной ноткой в голосе отвечаю Левинзону.

--Понятно мне что ни фига не понятно,--Андрей с тревогой.

--Буду искать себя, начну жизнь с ноля,--убеждаю его.

--Я могу помочь с работой Антош, хорошей работой, высокооплачиваемой!—предлагает он.-- А может тебе дело свое открыть,--увлеченно настаивает. Вообще не вопрос сегодня, кредиты доступны,--уговаривает Левинзон.

--Спасибо Андрюш, огромное спасибо за заботу. Работать на дядю не срастется. Порода такая, вне стаи, затравленный волк одиночка,--разубеждаю Андрея в его затеи с работой.

--Изменись. Люди пристраиваются. Если вариантов других нет,--непоколебимо просит  Андрей.

--Выбор всегда есть. Это решение самих людей горбатиться на непонятно кого. Жизни не видеть и вдобавок получать копейки,--как могу, поясняю.--Я не смогу, прости Андрюх.--Возможно трудности по жизни прижмут, тогда соглашусь.

--Друг не обижайся,--извинительно прошу Левинзона.--Несколько дней назад вышел из тюрьмы. Дай дух перевести и порядок в голове навести.

--Хорошо, хорошо, я не настаиваю!--он поднимает обе руки вверх, обозначая, что сдается.

--Единственно о чем  порошу Андрей!--чуть мешкаюсь с просьбой, как то не по себе.

--Пока я  в отъезде, мать навещай, пожалуйста.

--Дурень ты Антон! Я бы без твоей просьбы это делал бы,-- нескрываемо укоряет Левинзон.

-- Извини. Ты настоящий друг. Ни в пример меня, который никогда не был ни преданным другом, ни хорошим сыном.

--Перестань Антон!

--Да ладно Андрюш!--я отмахиваюсь.

Андрей окрикивает официантку. Она быстро подходит. Левинзон просит счет. Пока девушка ходит за чеком. Андрей достает пухлый почтовый конверт из портфеля под столом.

--У меня еще одна встреча. К сожалению долго не  пообщаешься. Давай в субботу к нам приезжай домой. Жена приготовит вкусного. Посидим, поговорим без спешки.

 Левинзон передает конверт с деньгами. Незначительная моя заначка, пятнадцать тысяч долларов. Я  прячу деньги в сумку.

--Может тебе еще денег нужно? Ты говори. Не стесняйся,--предлагает помощь Андрей.

Официантка приносит счет. Андрей расплачивается. Благодарит девушку за обслуживание щедрыми чаевыми.

--Приходите к нам.  Рады будем вас видеть в нашем заведении,--прощается с нами она.

--Спасибо Андрюш. Здесь достаточно. Матери оставлю сбережения. Когда устроюсь, буду высылать деньги.

Мы одновременно встаем из-за стола. Обнимаемся.

--Подумай насчет субботы!--напоминает он.--Созвонимся.

--Хорошо,--одобрительно чуть кланяюсь.

У Андрея вдруг звонко звонит мобильный телефон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза