Площадь

По мнению Менджюна, Южная Корея была, как выразился немецкий философ Киеркегор, несуществующей Площадью, где обитают несуществующие люди. Это место, где веры боятся, как черт ладана, где царит свобода деградации и лени. В этом смысле это действительно «свободное поселение». Почему сегодня коммунизм теряет былую популярность? Да потому, что ему не удалось четко и безошибочно указать народам объект борьбы — врага. В наши дни представления о враге, который был совершенно очевиден во времена Маркса, мечутся, как безумные, подобно стрелкам атомного локатора. Стремясь избавиться от нищеты и зла, несчастный народ, пометавшись в лабиринте социальной неразберихи, бросает дальнейшие поиски и по старинке бежит к гадателям с их книгой «Толкования»[8], в которой расписана судьба каждого по месяцам и годам. Когда самые известные умы человечества не могут определить разлагающуюся, скрытую под маской структуру современного общества, просто глупо обвинять во всем какого-нибудь заурядного чиновника. Свобода есть. На Севере этой свободы нет. Там даже нет свободы быть ленивым. Там подавляют достоинство. Южнокорейские политики — гении. Набившись в кабаки, под слезливые романсы они бьют себя в грудь, и, жалея страдающий народ, одну за другой выдают лицензии на все новые винокурни. В ответ на призывы женских организаций запретить проституцию, в лучшем случае, сообщают в каком-нибудь газетном интервью, что эти требования приняты к рассмотрению. Содержание их политической философии настолько завуалировано, что логику действий понять невозможно. Зато они заранее точно знают, где и как надо строить дамбу, чтобы придать нужное направление мутному потоку народных волнений. И еще. Все они очень нежные и заботливые родители: не забывают своевременно поручить воспитание собственных отпрысков религиозным воспитателям или отправить на учебу за границу.

Нет, ему не хотелось ни на Север, ни на Юг. Но, видимо, все же придется выбирать одно из двух. Еще в лагере для военнопленных он услышал, что в Северной Корее арестован Пак Хенен, один из лидеров коммунистической партии. Стало быть, страшный кулак северокорейской клики занесен и над его головой. Никаких сомнений, что и отец Ли Менджюна сейчас в смертельной опасности. Наверняка и его обложили, как дикого зверя.

Тем временем стороны достигли компромиссного соглашения, по которому военнопленным, не желающим возвращаться на родину, предоставлялось право отправиться в одну из нейтральных стран. В тот момент, когда он обреченно ожидал смерти на дне мрачной пропасти, сверху ему бросили спасательный канат. Да, на свете все-таки есть судьба. В час отчаяния ему протянули руку помощи. Незабываемый день. Перед военной комиссией в Пханмунджоме он и его товарищи открыто высказали свое желание выехать из этого ада в любую нейтральную страну. Это было, пожалуй, единственным радостным событием за все последнее время.

Члены Совместной комиссии воюющих сторон сидели за столами в просторной комнате. Пленные входили с левой стороны, проходили собеседование и шли к выходу, расположенному справа. От коммунистической армии присутствовало пять человек: четыре офицера и представитель Китая — в военной форме. Они начинали опрос первыми. Вызванный по списку военнопленный должен был сперва отвечать на их вопросы.

Сидящий впереди офицер любезно предложил:

— Садитесь, товарищ.

Менджюн не отреагировал на предложение и продолжал стоять неподвижно.

— Куда вы хотите поехать?

— Хочу в нейтральную страну.

Они переглянулись. Предлагавший сесть офицер нагнулся низко над столом и сказал тихо:

— Товарищ, любая нейтральная страна — капиталистическая. Как вы будете жить в незнакомом месте, где к тому же царствуют голод и преступность?

— Хочу в нейтральную страну.

— Подумайте еще раз! Это очень ответственное решение, не подлежащее пересмотру. Ради чего вы отказываетесь от своих законных прав?

— Хочу в нейтральную страну.

Тут вмешался офицер, сидевший рядом:

— Послушайте. Сейчас в Народно-Демократической Республике принят новый закон о пенсионном обеспечении участников войны, предоставляющий большие льготы. По новому закону они пользуются преимущественным правом при приеме на работу, им оказывается почет и уважение как народным героям. Весь наш народ ждет вас. Родные горы и реки будут счастливы увидеть вас вновь.

— Хочу в нейтральную страну.

Склонив друг к другу головы, они стали совещаться.

Затем заговорил тот, кто первым к нему обратился:

— Мы вас понимаем. Мало кто может выдержать такую длительную психическую обработку, какую империалисты проводят среди пленных, но мы великодушны и готовы простить ваши временные заблуждения…

— Хочу в нейтральную страну.

Китайский представитель что-то вскричал резким голосом. Только что говоривший офицер с ненавистью посмотрел на Менджюна и процедил:

— Ну что ж.

И обратил взгляд на следующего вошедшего пленного.

Менджюн перешел в другой конец помещения, где за столом сидели представители сил ООН.

— Так. Вы откуда родом?

— …