Плоть

Спустя некоторое время Беатрис вполне успокоилась и перестала размышлять об убийстве Юстаса. Она перечитала его истрепанное послание несколько раз. Побуждения, которыми он руководствовался при написании ей письма, по-прежнему оставались для нее загадкой, но, как оказалось, в сердце ее не осталось больше ненависти к нему. Она не могла не признать, что, не соверши он того, что совершил, у нее не было бы почти никаких шансов встретиться с Эдмундом Эллсвортом Ритчи.

– Спасибо, Юстас, но нет, – пробормотала она, снова беря в руки перо.

«Мой дорогой Юстас,

благодарю тебя за письмо и предложение о возобновлении нашей дружбы. Я очень ценю твою доброту ко мне, но, к сожалению, должна отказаться, так как больше не считаю, что мы созданы друг для друга, и не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня своей репутацией.

К счастью для себя, недавно я познакомилась с состоятельным и добропорядочным джентльменом, которому дела нет до репутаций, дурных, безукоризненных или каких-либо еще. Смею надеяться, что и ты в скором времени встретишь подходящую молодую леди, которая станет тебе гораздо лучшей парой, чем когда-либо была я.

С наилучшими пожеланиями,

Беатрис Уэверли».

– Надеюсь также, что в следующий раз, выйдя из дому прогуляться, ты непременно наступишь на кучу конского навоза, – вслух добавила Беатрис, ставя на записке свою витиеватую подпись. – Поскользнешься и сядешь на свою напыщенную задницу прямо посреди улицы. – Ничуть не заботясь о том, чтобы аккуратно сложить послание, Беатрис поспешно затолкала его в конверт, не давая себе времени ужаснуться собственной самонадеянности.

Возможно, не следовало ей упоминать о «состоятельном и добропорядочном джентльмене», но очень хотелось дать достойный отпор Юстасу, который имел нахальство косвенно назвать ее порченым товаром. Из его письма следовало, что он намерен оказать ей величайшую милость, вновь появляясь в свете в ее обществе.

В ней не было абсолютно ничего плохого! Напротив, Ритчи находил, что она наделена многочисленными достоинствами!

Беатрис совсем было собралась еще раз позвонить в колокольчик, но тут снова раздался стук в дверь, и на пороге возникла Полли с серебряным подносом для писем.

– Еще одно письмо, мисс Беа.

Это было послание, которого она ожидала с таким нетерпением. Твердый, решительный почерк Ритчи она различила даже с расстояния нескольких футов. Поспешно схватив письмо с подноса, Беатрис попросила Полли попозже зайти за ответами.

Письмо от Ритчи не было снисходительным. В действительности то было и не письмо, а всего-навсего коротенькая записка, содержащая лишь дату и время – «Белангерс», 7:30 вечера – и слова: «За тобой приедет мой экипаж».

Далее следовала его крупная бескомпромиссная подпись и постскриптум: «Я изголодался по твоей красоте».

Беатрис провела пальцами по буквам, представляя, как он выводил их, сжимая перо в своих длинных изящных пальцах.

«И я по твоей тоже, – подумала она. – И я по твоей тоже!».

В указанное время Беатрис прибыла в «Белангерс», где получила еще одно billet doux от метрдотеля, обращающегося с «госпожой де Латур» очень предупредительно, будто бы она многие годы являлась завсегдатаем заведения.

«Беатрис, прости меня, я ненадолго задержусь, – значилось в послании от Ритчи. – Я распорядился о том, чтобы тебе подали легкий ужин в нашем номере. Наслаждайся им, пока будешь ждать меня, и набирайся сил».

Она явственно представила, как он заговорщически подмигивает ей темно-синим глазом. Какие же он планировал утехи, могущие потребовать от нее сил? Она едва смела мечтать об этом, но не могла думать ни о чем ином.

«Значит, на этот раз мы не станем создавать на людях видимость респектабельного ужина в ресторане?» – подумала Беатрис.

Поднявшись в ту же комнату, которую они занимали в прошлый раз, Беатрис решила внимательнее ее изучить. Обстановка была столь же пышной и радушной, что и прежде, в вазах стояли свежие цветы, освещение было приглушенным, а на раскладном столике палисандрового дерева был сервирован ужин, состоящий из пирога с птицей, холодной дичи, нескольких видов сыров и экзотических фруктов, импортированных из далеких стран. В ведерке со льдом охлаждалась бутылка лимонада, а рядом стоял кувшин лимонада.

Еда выглядела очень аппетитно и на вкус была просто восхитительна. В этом Беатрис убедилась, пальцами отщипнув кусочек цыпленка и положив его в рот. Она находилась в одиночестве, поэтому ей не было нужно соблюдать правила этикета. В действительности она не испытывала голода, но все же решила попробовать понемножку всех блюд на столе. Делала она это стоя, нетерпеливо постукивая ногой и выжидая, выжидая, выжидая.

Насколько Ритчи задержится? Чем он сейчас занят? И где находится?

Разумеется, куртизанка должна спокойно относиться к опозданию своего любовника и быть готовой ублажать его, когда, где и как он пожелает, ведь именно за это он ей платит.

Однако Беатрис отдавала себе отчет в том, что мыслит несколько по-иному. Она предпочитала обманывать себя, уверяя, что у них с Ритчи более «традиционная» любовная связь, а не просто сделка.