По дорогам

Ты уже немножко знаешь Мари. Ты видишь, она человек прямой. Она взглянула на меня, догадалась, что я не вполне ее понимаю, и сказала битым словом: когда ты уезжаешь, мне даже больше не грустно. Мне спокойно. Я свободно распоряжаюсь своим временем. Как только уложу Агустина, сразу снова сажусь за работу. В моем распоряжении целый вечер. Работа движется. Она никогда так не движется, когда ты здесь. По нескольку страниц за вечер. Я ныряю в книгу, которую перевожу, живу в ней, чувствую, что пропитываюсь ею. И я счастлива. Когда ты возвращаешься, всему этому конец. Я подгоняю себя: скорее, он вот-вот вернется. Раньше я ждала этого момента. Старалась добить последнюю страницу, чтобы быть с тобой. Сейчас я все время тороплюсь. Но по-другому – как раньше торопилась к приходу чужого человека, который собьет меня с мысли, нарушит мою сосредоточенность, оторвет меня от себя самой.

Он говорил это с усилием, почти не останавливаясь. Мы проехали Вентабрен – жалкую заправку, не больше трех машин за десять минут, только туалет и крохотная зона отдыха. Я не отвечал ему и старательно рулил, дожидаясь, пока он снова заговорит.

Она рассказывала мне, как проводит дни. Про спокойную жизнь без меня. Сказала, что вы часто видитесь. Что ты ей очень нравишься. Что вы проводите вместе все больше и больше времени.

Он усмехнулся слегка принужденно.

Клянусь, она мне так сказала. Что прекрасно без меня обходится, чтоб я ни минуты не думал, что она без меня не может.

Она просто хотела тебя поддеть.

Он покачал головой.

Она была грустная. Говорила грустным тоном. Она говорила: я не страдаю, когда ты уезжаешь. Она страдала оттого, что приходится это говорить. Меня не колышет, что ты уезжаешь, говорила она печально. Меня больше совсем не напрягает, что ты уезжаешь. Она чуть не рыдала, говоря это. А я? Что сегодня делаю я? Ровно назавтра после того, как вечером она мне это сказала? Я, как полный мудак, уезжаю. Вместо того чтобы побороться, я дезертирую. В очередной раз уезжаю. Ты в состоянии поверить, что я такой мудак? Я, мать твою, уезжаю. Опять уезжаю. Когда как дважды два ясно, что уезжать нельзя.

Впереди уже замаячила зона отдыха Лансон, примерно в километре, заметная по ярким вывескам заправок с обеих сторон и по нависающему над трассой мосту с ресторанами и магазинами.

Подъезжаем, сказал он, посмеиваясь над собой. Знаешь, обычно ведь это я слушаю других. Я же говорил тебе, что в этих чертовых тачках всегда что-нибудь да происходит.

Я подрулил к заправке. Медленно заехал под навес между стоящими автомобилями. Я задумался, могу ли я сейчас поступить как обычный водитель. Как я поступил бы, если бы автостопщик не был моим другом и к тому же не пустился в откровенности впервые за много лет. То есть высадить его здесь и укатить, пожелав ему удачи, как делают все автомобилисты мира.

Угощу тебя кофе.

Это он предложил. Даже не просто предложил. Констатировал факт, практически не оставляя мне выбора.

Угощу тебя кофе, пошли.

Я улыбнулся естественности его тона, как будто он приглашал меня на самую крутую террасу в центре города, делал мне сюрприз, намереваясь угостить в шикарном модном заведении.

Я припарковался. Мы вылезли из машины, испытав привычное при остановках в зоне отдыха удовольствие распрямиться, размять руки и ноги. Почувствовали под ногами асфальт, самый обыкновенный, на удивление твердый под подошвами после автомобильной тряски.

Мы огляделись. Все это мы знали как свои пять пальцев: белые линии разметки, бетонный бортик тротуара с вкраплениями бежевого гранита, двойные мусорные баки – желтый для отходов, подлежащих переработке, белый для всего остального. Скользящие стеклянные двери кафетерия напротив заправки. Курильщики у входа. Таблички со стрелками: парковка для грузовиков, парковка для легковых автомобилей, зона пикников.

Мы вошли в кафетерий и сразу узнали знакомую атмосферу – запах кофе, крики детей, наконец-то выпущенных на волю, горячий спертый воздух, липкий, застоявшийся настолько, что казался густым. Прошли между рядами холодильников с едой – сэндвичи в упаковке, сэндвичи венские, шведские, супермягкие, буррито, салаты норвежские, итальянские, мексиканские, клаб-сэндвичи XXL, клаб-сэндвичи “Три вкуса”: курица – майонез – шнитт-лук и бекон – морковь – тостовый хлеб.

Я вспомнил, как однажды мы прибыли сюда вместе, возвращаясь из Италии, через два дня после того, как выехали из Рима. Это был конец июня или начало июля. Солнечным днем, настолько же жарким, насколько сегодня было холодно. В первый день мы ночевали в порту Специи, на маленькой яхте друзей автостопщика, отдыхавших на Генуэзском заливе. Назавтра в районе Ментоны полицейские выгнали нас из пункта взимания платы. Нам пришлось встать в сторонке, около правого ряда с самым медленным движением. Мы торчали там, пока совсем не потеряли надежду, обескураженные смехотворным количеством машин, почти исключительно допотопных грузовиков.

Интересно, мы когда-нибудь уедем отсюда?