По другую сторону холма

Тем не менее, хотя Гитлера и удалось подтолкнуть к переносу боевых действий на средиземноморский фронт (при этом он нисколько не отказывался от притязаний на СССР), решение это было принято не столько в силу аргументации Редера, сколько под давлением двух неблагоприятных обстоятельств.

Первым стало неожиданное вторжение Муссолини в Грецию, предпринятое 28 марта без предупреждения немецких союзников, из желания урвать себе все плоды победы. Узнав об этом, Гитлер пришел в ярость, поскольку ясно понимал, что это ставит под угрозу его собственные планы. Он хотел сохранять нейтралитет Греции, держа ее на фланге в качестве защиты от возможного вторжения Великобритании на Балканы и от угрозы его румынским запасам нефти. Осознавая в полной мере всю пустоту притязаний итальянцев, фюрер теперь был вынужден прикрывать еще и это направление, распыляя свои войска. Немотивированная агрессия Муссолини больше всего навредила Гитлеру — отсюда последовала и слишком поспешная балканская кампания, и последующая высадка на Крит.

Вторым неблагоприятным фактором стал разгром итальянцев в Северной Африке, к которому привело начавшееся в декабре контрнаступление англичан из Египта.

Тома дал мне обстоятельный отчет о том, что привело туда немцев. «Меня послали в Северную Африку в октябре 1940 года с заданием изучить вопрос, следует ли Германии отправлять войска на помощь итальянцам, пытавшимся выбить англичан из Египта. Побеседовав с маршалом Грациани и изучив обстановку, я подготовил доклад. В нем подчеркивалось, что решающим фактором является проблема организации снабжения, причем не только из-за сложных условий пустыни, но также из-за действий британского военно-морского флота в Средиземноморье. Я утверждал, что невозможно будет содержать там такую же большую немецкую армию, как итальянская.

Я пришел к выводу, что если нам придется посылать туда войска, то это должны быть бронетанковые войска. Для обеспечения успеха потребуется не меньше четырех танковых дивизий — это, по моим расчетам, было идеально для обеспечения снабжения в ходе наступления через пустыню к долине Нила. В то же время я утверждал, что сделать это можно, только заменив итальянские войска немецкими. Большие колонны снабжать невозможно, поэтому крайне важно, чтобы каждый солдат корпуса обладал высочайшими профессиональными качествами».

Но Бадольо и Грациани выступили против замены итальянцев немцами. В то время они даже вообще были против присутствия немцев и хотели присвоить себе всю славу покорителей Египта. Муссолини поддерживал их возражения, но не отказывался от помощи Германии, а только хотел, чтобы у него оставалось преимущество.

Важность предложений Тома легче осознать, если учесть, что его миссия в Африке имела место через два месяца после блестящего ответного удара О’Коннора под командованием Уэйвелла. Небольшая и не слишком хорошо вооруженная армия сумела разбить превосходящие ее по численности, но еще хуже вооруженные войска Грациани, попытавшиеся вторгнуться в Египет. Но если бы на сцене появились немецкие танки, то перспективы для англичан стали бы весьма туманными.

Той зимой четыре избранные танковые дивизии, как предлагал Тома, могли ворваться в Египет в любой момент. У О’Коннора в распоряжении тогда были только одна танковая и одна пехотная дивизии, не полностью укомплектованные.

И еще один факт достоин упоминания. Муссолини потерпел поражение, потому что Гитлер вовсе не горел желанием вышвыривать войска из Египта. Англичане в то время были уверены в обратном. Такой его настрой можно сравнить с отношением к вторжению в Англию. Тома потрясло равнодушие фюрера, хотя он и не особенно задумывался о причинах.

«Когда я сделал свой доклад, Гитлер сказал, что может выделить только одну танковую дивизию. На это я ответил, что тогда лучше вообще отказаться от идеи. Это замечание привело его в бешенство. Его предложение послать немецкие войска в Африку носило политический характер. Он опасался, что Муссолини может перейти на сторону противника, не имея поддержки со стороны немцев. Но для этого Гитлер собирался использовать минимальное количество сил». (Следует отметить, что Гитлер уже отложил вторжение в Англию и размышлял о нападении на СССР).

Далее Тома сказал: «Гитлер считал, что итальянцы могут и сами справиться в Африке, только им нужно немного помочь. Он ожидал от них слишком многого. Я видел, как они „сражались“ в Испании на нашей стороне. Гитлер, похоже, составил о них мнение по разговорам их командиров за обеденным столом. Когда он меня спросил, что я думаю о них, я ответил: „Я видел их на поле боя, а не только в офицерской столовой“». (Если Тома действительно говорил с Гитлером таким тоном, неудивительно, что он не числился в любимчиках фюрера.) Я сказал Гитлеру: «Один британский солдат стоит двенадцати итальянских. Итальянцы хорошие работники, но не воины. Они не выносят грохота пушек и ружей».