По южным странам

В Буэнос-Айресе мы увидели карлюдовику (Carludovica palmata, семейство циклантовых), которую пропустили в Ботаническом саду Рио. Это невысокое травянистое растение, формой листьев оно напоминает больше всего пальму (иногда его даже называют панамской пальмой). Карлюдовика стяжала себе мировую славу. Из нее изготовляют «настоящие панамские шляпы», производство которых сосредоточено в Эквадоре. Волокно ее листьев отличается исключительной прочностью. Для получения волокна срезают молодые листья, едва они начинают развертываться. Потом их разделяют на узкие полоски (соломку), погружают на десять-пятнадцать минут в кипяток, сушат в течение трех часов (быстрая сушка не допускается) и в заключение отбеливают. Исходный материал для плетения шляп готов. На одну шляпу уходит от восьми до двенадцати листьев. Для выделки шляпы высокого качества требуется до восемнадцати дней ручного труда, а для «простой» — один день. Не удивительно, что панамы дороги даже на месте своего изготовления. Их стоимость в три-пять раз превышает стоимость фетровой шляпы. Зато долговечность и носкость панамских шляп превосходят все известные на мировом рынке. Их можно стирать, как угодно мять, и они сохраняют вполне хороший, «приличный» вид.

Среди богато представленной в саду флоры аргентинских полупустынь нас привлекли замечательные экземпляры кактусов кардейро (Opuntia brasiliensis) и кардон (Cereus pasacana), первый более трех метров высоты, а второй — пять с половиной метров.

На участке технических растений мы нашли лишь одно примечательное деревце. Крупные его листья необыкновенно окрашены: верхняя сторона темно-зеленая, нижняя — бледная, светло-зеленая. Возле деревца на колышке прибита дощечка с надписью «tosigo» (яд). Оказалось, что это ядовитое растение тунг (Aleurites Fordii, семейство молочайных), хорошо известное всем, кто посещал наше Черноморское побережье. Родом оно из Китая, а теперь широко распространено повсюду в субтропиках и тропиках Старого и Нового Света.

Семена тунга содержат от 54 до 60 % масла, обладающего рядом важных технических свойств. Масло тунга быстро сохнет. Лаки, эмали и краски на тунговом масле отличаются исключительной прочностью, водонепроницаемостью, светоустойчивостью, отлично противостоят кислотам и щелочам. Лаками и красками на тунговом масле окрашиваются наиболее важные части кораблей и гидротурбин, корпуса автомобилей и т. п.

В наших влажных субтропиках тунговое дерево цветет в конце апреля — начале мая. На нем еще нет листьев и ветви сплошь одеты цветками. Вскоре развиваются и листья, крупные, кожистые, с длинными черешками. Под осень среди листвы раскачиваются на длинных плодоножках шаровидные плоды, слегка сплющенные у полюсов. Семена тунга очень ядовиты.

У нас в СССР выявлены морозостойкие формы тунгового дерева, выдерживающие понижение температуры до минус 15°. Впервые тунг привезен к нам создателем Батумского ботанического сада профессором А. Н. Красновым в 1895 году. В настоящее время он культивируется в Грузии, Азербайджане и на побережье Краснодарского края.

В одном из уголков сада представлена группа цезальпиний — кустарников из семейства бобовых. Их нежные двоякоперистые листья хотя и густо покрывали ветки невысоких кустов, но только слегка притеняли почву. Цветки их собраны на концах ветвей в короткую, плотную кисть. Каждый отдельный цветок поистине сказочный: из ярко-желтого венчика выступает множество длинных пурпурно-красных тычинок.

Четыре года спустя я повстречался с цезальпиниями в Кизыл-Атреке. В наших сухих субтропиках (так называют южную часть Туркмении) они цветут весной и осенью. В суровые зимы концы ветвей побиваются морозом, но растение в целом сохраняет свою жизнеспособность. Большая куртина цезальпиний украшает парк возле Репетекской пустынной станции в Каракумах. Так прижились у нас заморские пришельцы из далекой Аргентины.

В Кизыл-Атреке, на опытной станции Института сухих субтропиков, мы увидели еще одно растение, с которым познакомились в Ботаническом саду Буэнос-Айреса. Это нандувей (Prosopis Nandubei, семейство бобовых). В Буэнос-Айресе он рос в виде корявого деревца метров четырех-пяти в высоту. В естественных условиях, в засоленных районах Пампы, нандувей тоже имеет небольшие размеры. А в Кизыл-Атреке он вырос мощным деревом, достигнув в двенадцать лет высоты семи-восьми метров. Тут он обрел как бы вторую родину и отлично плодоносит. Плоды его съедобны, и так как они поспевают в апреле — мае, когда еще нет никаких местных фруктов, то возле этого дерева беспрерывно снуют мальчишки, всегда готовые перелезть через забор. Кизыл-атрекский нандувей настолько освоился на новом месте, что начинает распространяться самосевом. Лесомелиораторы рекомендуют его для посадок в пустыне, так как обнаружили у него высокую засухоустойчивость и солеустойчивость, а главное — способность развивать глубокие корни, достигающие грунтовых вод.