По южным странам

После Потсдамского соглашения район Далема был передан во французскую зону. Наша часть переместилась в Потсдам, потом в Дрезден, Штеттин, и хотя я еще не раз бывал в Берлине, но больше не посещал Сада.

* * *

Прошло более двух лет. И вот я снова оказался в этом городе. Мало что изменилось в облике Берлина за истекшее время. Груды кирпича по-прежнему громоздились возле разрушенных зданий, только пошире расчищены теперь мостовые. Кое-где более предприимчивые торговцы подремонтировали комнаты в нижних этажах еще не развалившихся домов и устроили там лавки, намалевав даже вывески на холстине, а то прямо на обнаженном, без штукатурки, кирпиче. Улицы безлюдны. В воздухе постоянный тяжелый запах гари, известки, тлена. Жизнь еще не вернулась в огромный город.

В Большом кайзеровском дворце (он неподалеку от рейхстага и, конечно, сильно разрушен) в нескольких расчищенных и приведенных в порядок комнатах первого этажа французы устроили передвижную выставку произведений Родена. Мы посетили ее. Наибольший интерес вызывала скульптура «Война»: огромная фигура мужчины с могучим торсом неудержимо движется, топча все под собой. Фигура без головы. «Война» показалась мне одной из сильнейших работ моего французского «однофамильца»[4].

На границе французской зоны нас сперва было задержали, но, узнав, что ботаники хотят посетить Далемский ботанический сад, пропустили всех.

Сад приведен в порядок, огородные грядки засажены цветами, часть оранжерей остеклена, и в них уже размешены тропические растения.

Все астрономы разбрелись по парку, а мы, ботаники, пошли к Гербарию. Здание еще не восстановлено, но кирпичи сложены аккуратными штабелями. Нас принимает новый директор. Дильс умер в ноябре 1945 года.

В кабинете директора на стенках висят знакомые мне по сорок пятому году акварели с изображением здания Гербария, написанные вскоре после бомбежки. Директор рассказывает о современных работах сотрудников, вручает несколько свежих публикаций. Мы говорим о восстановлении ранее всегда довольно активных научных связей. В заключение беседы директор вспоминает, что еще в 1945 году, в самом конце войны, Далемскому саду во многом помогли русские офицеры, и извлекает из шкафа… доску с надписью: «Хозяйство подполковников…»

Древнейший город мира

Наш путь лежит в Сирию. В Самолете нас четверо. Рядом со мной техник-гидролог. Он уже порядком прожил на свете, много лет исследовал реки советского северо-запада, но в пустынях не бывал ни разу. Двое других молоды, оба инженеры. Один — мелиоратор, другой — гидроэнергетик. Они работали в Узбекистане. Ну, а четвертый — это я. Мне довелось побывать во многих пустынях: Каракумах, Бет-Пак-Дала, Кызыл-куме, Устюрте… Сейчас меня влечет Сирийская пустыня, о которой я еще мало знаю. Долгое время я провел в Гербарии нашего института (Ботанический институт Академии наук СССР), знакомясь с флорой соседних с Сирией мест, и даже составил большую картотеку растений, которые там могут встретиться. Я просмотрел книги и статьи о Сирии, написанные географами, геологами, ботаниками-флористами, но не встретил ни одной геоботанической работы. Да и всех исследователей привлекали только горные местности, а в пустыню они проникали не далее Пальмиры, и то лишь, вероятно, затем, чтобы посмотреть на знаменитые руины. У меня, жителя Северной Пальмиры, одно это название — Пальмира — вызывает волнение.

Пока за окном темно, перелистываю записную книжку, стараясь представить растительный мир новой для меня страны.

Внизу показалось множество огней. Афины. Стоянка полчаса. Ночь скрывает Акрополь. Он где-то близко. В прошлом к Афинам тянулись нити научных, торговых, военных, религиозных связей из многих стран. Теперь афинский аэропорт — перекресток множества международных авиалиний.

Следующая остановка, в Бейруте, была очень короткой. Когда самолет поднялся, едва-едва удалось различить границу земли и моря.

И вот мы сходим по неустойчивой лесенке. Солнце недавно взошло, но уже от бетонных плит аэродрома подымается горячий воздух. У дверей вокзала огромный плакат, на фоне древних руин красная броская надпись: «Старая, как свет, и юная, как Вы. Посетите Сирию!» Плакат предназначен для туристов. Мы же хотим не просто посетить Сирию, а работать, изучать страну.

В нашу небольшую группу входят гидрогеологи, гидрологи, геофизики, инженеры, буровые мастера. Моя задача — обследовать пастбища Сирии и оценить их продуктивность.

По межправительственному соглашению предстоит обследовать сорок тысяч квадратных километров земель, пробурить двенадцать тысяч метров скважин, оборудовать десятки колодцев. Чтобы выполнить все это, нужно три года напряженного труда не только советских специалистов, но и местных работников. Их надо обучить, передать им наш опыт, А сейчас главное — изучить природные условия страны, ее пастбищные и водные ресурсы и определить границы той территории, на которой должны осуществляться намеченные договором работы. Впереди тысячи километров пути по неизведанной стране, ее городам, селениям, стоянкам кочевников в пустыне.