По ком звонит колокол

– Можно ее, если хочешь, – сказала Мария. – А могу я сама кого-нибудь найти. Но ты не будешь все время пропадать на работе? Скажи, а мне разрешат ездить с тобой на такие задания, как это?

– Может, я получу работу в Мадриде. На этой я уже очень давно, и в движении участвую с самого начала. Так что, может быть, меня теперь оставят в Мадриде. Я никогда не просил об этом, всегда либо сражался на фронте, либо выполнял такую работу, как эта.

Знаешь, до встречи с тобой я вообще никогда ни о чем не просил. Мне ничего не было нужно. Я и не думал ни о чем, кроме движения и того, чтобы победить в этой войне. Это правда – я был совершенно бескорыстен в своих стремлениях и много работал. А теперь я люблю тебя и… – он говорил, полностью отдавая себе отчет в том, что тому, о чем он говорит, не бывать, – …я люблю тебя так же, как люблю все то, за что мы сражаемся. Я люблю тебя так же, как люблю свободу и достоинство, право всех людей иметь работу и не голодать. Я люблю тебя так же, как люблю Мадрид, который мы защищали, и всех своих товарищей, которые погибли. А их много погибло. Много. Много. Ты даже представить себе не можешь, как много. Но тебя я люблю так, как люблю то, что люблю больше всего на свете, и даже еще сильнее. Я очень люблю тебя, крольчонок. Больше, чем можно выразить словами. То, что я сейчас говорю, – лишь малая толика, но я хочу, чтобы ты знала. У меня никогда не было жены, но теперь моя жена – это ты, и я счастлив.

– Я постараюсь стать тебе такой хорошей женой, какой только могу, – сказала Мария. – Конечно, я мало что умею, но я буду стараться изо всех сил. Будем мы жить в Мадриде – хорошо. Придется жить в каком-то другом месте – тоже хорошо. Если у нас вообще не будет дома, но я смогу ездить с тобой – еще лучше. Если мы поедем в твою страну, я выучусь говорить на Inglés, как большинство Inglés, какие там есть. Перейму у них манеры и буду делать все, как они.

– Ты будешь выглядеть очень комично.

– Конечно. Я буду делать ошибки, но ты станешь меня поправлять, и я ни одной ошибки никогда не повторю, ну, может, только разок. А если там, у себя на родине, ты соскучишься по нашей еде, я буду тебе ее готовить. Я пойду в школу, где учат быть хорошими женами, если такие школы есть, и буду там учиться.

– Такие школы существуют, но тебе такая учеба ни к чему.

– Пилар говорит, что в твоей стране такие школы есть. Она читала про них в каком-то журнале. И еще она сказала, что я должна выучиться говорить по-английски, причем хорошо, чтобы тебе не было за меня стыдно.

– Когда это она успела тебе все это сказать?

– Сегодня. Пока мы собирали вещи, она все время говорила мне, что я должна делать, чтобы быть твоей женой.

Наверное, она тоже бывала в Мадриде, догадался Роберт Джордан и сказал:

– Чему еще она тебя учила?

– Она говорила, что я должна заботиться о своем теле и следить за фигурой, как матадор. Сказала, что это очень важно.

– Это правда, – согласился Роберт Джордан. – Но тебе еще много лет не надо будет об этом беспокоиться.

– Нет. Она сказала, что нашим женщинам надо всегда про это помнить, потому что с нами это случается неожиданно. Она рассказывала, что когда-то была такой же худой, как я, но в те времена женщины не делали никаких упражнений. И она мне сказала, какие упражнения надо делать, и велела не есть слишком много. Еще сказала, чего именно не надо есть. Но я забыла, надо будет снова спросить у нее.

– Картошку, например?

– Да, картошку и все жареное. А когда я сказала ей про то, что у меня внутри неладно, она не велела тебе об этом говорить, велела терпеть, чтобы ты ничего не узнал. Но я тебе рассказала, потому что не хочу никогда и ни в чем тебя обманывать, а еще я боялась, чтобы ты не подумал, что нам больше не будет хорошо вместе и что того, что было с нами там, в горах, на самом деле не было.

– И правильно сделала, что рассказала мне.

– Правда? Потому что мне стыдно, я на самом деле готова сделать для тебя все, что ты захочешь. Пилар меня научила разным вещам, которые можно делать для мужа.

– Ничего делать не надо. То, что мы имеем, принадлежит нам обоим, и мы будем это хранить и беречь. Мне и так хорошо – лежать возле тебя, прикасаться к тебе и знать, что ты действительно рядом, а когда ты снова будешь готова, у нас будет и все остальное.

– Но разве нет ничего такого, что тебе нужно и что я могла бы для тебя сделать? Про это она мне тоже все объяснила.

– Нет. Все, что нам нужно, мы будем делать вместе. У меня нет потребностей отдельных от твоих.

– Это мне гораздо больше нравится. Но ты всегда помни, что я сделаю все, чего ты захочешь. Только тебе нужно мне подсказывать, потому что сама я ничего не знаю, а большую часть того, что рассказывала Пилар, не очень-то поняла, но постеснялась переспросить – она такая умная и столько всякого знает.

– Крольчонок, – сказал он, – ты – прелесть.