По обе стороны (очерки)

Эпоха полной летаргии. Где-то кипела жизнь. В Риме турецкий террорист чуть было не застрелил нового папу, на Дальнем Востоке «люди в лодках» пытались бежать из вьетнамского рая и десятками тонули в море, в Кэмп-Дэвиде подписали соглашения между арабами и Израилем, в Иране свергли шаха (и еще никто не мог предвидеть, к чему это приведет), переворот в Афганистане открыл магистраль для вторжения советских войск… Но по эту сторону железного занавеса можно было услышать лишь слабое эхо, невнятные отголоски событий, подобные разрозненным кусочкам мозаики, собрать которую не получалось за отсутствием большинства элементов. Источником информации были «вражеские голоса», старательно заглушаемые спецслужбами, и чтение между строк официальной прессы: в кругах интеллигенции некоторые владели этим искусством виртуозно.

Реальность наших университетских занятий заслоняла собой события далекого мира. Запад был призрачным, бестелесным понятием, непроверяемой гипотезой, театром теней, происходившее на сцене которого оставалось загадкой. По-своему призрачной была и окружавшая нас действительность: за ХXIV съездом КПСС следовал ХXV, за ХXV – ХXVI, перемежаемые пленумами ЦК, резолюции которых надо было учить наизусть. В наших же головах разворачивались совсем иные события: «В царство небес, говорят, стремиться стали Гиганты, / К звездам высоким они громоздили ступенями горы. / Тут всемогущий отец Олимп сокрушил, ниспослал он / Молнию; с Оссы он сверг Пелион на нее взгроможденный…», Роланд трубил в свой Олифант, в горящих дворцовых покоях Нибелунги давали отпор воинам Этцеля, Дон Кихот бросался с копьем на мельницы… В определенном смысле эти порожденные литературой видения оказывались достовернее событий современности, за которыми ничего не стояло. Произведения литературы были доступны, сначала в переводе, а потом и в оригинале, благодаря заложенному с первого курса филологическому фундаменту, крепость которого была сравнима лишь с гранитом. Мы на всю жизнь усвоили, что в шведском языке существительные бывают либо общего рода, либо среднего и что определенный артикль ставится после существительного: «en stol > stolen, ett bord > bordet», что «свойственное германским языкам наличие двух типов склонения прилагательных, сильного и слабого, сохранилось в немецком и скандинавском языках, тогда как в нидерландском языке и африкаанс оно представлено в виде двух форм прилагательного», что теория Пэрри и Лорда предполагает «использование формул, фундамента устной импровизационной поэзии, длина которой варьируется от двух до десяти строк» и так далее. В этом возрасте за пять лет человек способен усвоить изрядное количество информации.

Полученные знания постепенно выстраивались в стройную систему. Мы научились задавать нужные вопросы, находить на них ответы, размышлять – но ограничивать размышления тематикой метрической системы древнеанглийской поэзии удавалось далеко не всегда… Само собой разумеется, не все предметы пользовались одинаковой популярностью. Диалектический материализм невозможно было проглотить ни под каким соусом, и мы продолжали втихомолку отплевываться. Зато другие предметы, на первый взгляд тоже несъедобные, на поверку могли оказаться не столь уж бессмысленными.

Военная подготовка занимала полный день и предполагала как теоретическую часть (стратегия, тактика, изучение состава моторизированной дивизии бундесвера, военно-морского флота США и т. п.), так и практическую (разборка автомата Калашникова за 15 секунд, сборка за 20, умение бросить ручную гранату, стрелять по движущейся мишени). Кроме того, филологам полагалось еще овладеть искусством военного перевода, включавшим умение допросить пленного: немца, француза, норвежца, в зависимости от изучаемого языка. Помимо этих знаний, возможно, не самой первой необходимости, немало часов уделялось военному переводу как таковому: лексике, отработке грамматических автоматизмов и пр. Большинство студентов этот предмет ненавидели, считая его чистой тратой времени, я же старалась воспринимать его как дополнительные уроки языка, и впоследствии польза оказалась вполне ощутимой, например при синхронном переводе художественных фильмов о войне. Занятия по предметам, входящим в комплекс военной подготовки, завершались сдачей соответствующих экзаменов, после чего студенты и студентки получали военные билеты и зачислялись в ряды советской армии в звании младшего лейтенанта запаса.