По образу и подобию

Неожиданно Император остановился, резко обрывая мысли, сознательно направляя свое внимание на совершенно другой участок космоса. Он понял, где, скорее всего, засел беглец. Уж очень удобное место… Спрятать можно что угодно и кого угодно. Тьмы – хоть лопатой кидай. Самое оно. И самое главное – достаточно удобное местоположение.

Разобравшись с одной проблемой, ситх решил проверить другую. Подвиг неизвестного пилота, закончившийся таким громким пшиком, напомнил ему о еще одном неимоверно крутом и везучем персонаже. Хорошо, что он не поддался первым порывам и не приказал расстрелять гада! Из всего можно извлечь пользу, главное знать, как готовить. Он – знает.

Значит, пора сделать кое-кому предложение, от которого нельзя отказаться. Естественно, необходимо принять меры, доверять этому кадру нельзя, так что…

– Приведите ко мне заключенного из камеры 99-3-Дират.

На губах мужчины заиграла недобрая усмешка. Ну что ж, Йода, в эту игру можно играть и вдвоем!

* * *

Чубакка жалобно взревел, провожая взглядом своего товарища. Хан Соло шел, гордо задрав подбородок, но выглядел кореллианец гораздо увереннее, чем сам себя чувствовал. Долгое заключение не лишило мужчину живости характера, но заставило поразмышлять на самые разные темы, включая очень неприятные для самомнения.

Впрочем, заключение было не слишком ужасным. Камера просторная, три метра на три. Откидная полка, служащая кроватью, и на ней даже матрас с одеялом и подушкой присутствовали! И пусть подушку можно было свернуть в трубочку, не страшно. Она была. Кроме того, в углу сверкал полированными стальными боками унитаз, что тоже радовало до невозможности.

Заключенных кормили. Три раза в день. Простая, но достаточно сытная пища. Раз в неделю – банный день. Хочешь не хочешь – изволь мыться, а не вонять на все подземелье. Конечно, мытьем это не назовешь, ионный очиститель, но и это лучше, чем ничего. Тюремную робу тоже меняли раз в неделю.

На допросы не водили, тюремщики были молчаливыми и строго исполняющими свои обязанности. Никто не измывался, не выплескивал на несчастных заключенных свое эго и комплексы, болтать не мешали… Красота. По сравнению с подавляющим большинством тюрем – просто райские условия. Было только одно «но», сводящее на нет все удовольствие от отсидки.

Эти камеры располагались в самой глубине Императорского дворца, и сидели здесь те, кто по каким-то причинам вызвал неудовольствие Палпатина, но были, опять-таки по каким-то причинам, слишком ценны, чтобы убить или отправить на тот же пресловутый Кессель рубить породу.

Сам Хан совершенно терялся в догадках, почему их с Чубаккой бросили именно сюда. Кореллианец, невзирая на все свое самомнение, отлично понимал: не того он полета птица, чтобы вызвать неудовольствие именно Императора. Ведь кто такой Соло? Да, он прекрасный пилот, заслуженно получивший обе степени Кровавых полос, но! Он дезертир, мелкая сошка, которую не слишком-то и искали. Как контрабандист тоже не слишком прославился… В общем, один из множества.

Поэтому… или тут ошибка и его приняли за кого-то еще, но в этой версии Хан сильно сомневался.

Или его замели потому, что он стал свидетелем чего-то, имеющего государственную важность. Впрочем, на допросах, которые прошли достаточно буднично и быстро, ничего такого не спрашивали. Хотя и присутствовал на них какой-то странный человек, и не один.

Тем временем конвой (не штурмовики, а крепкие солидные мужчины в черном) доставил его пустынными коридорами куда надо. Большой кабинет, из обстановки – стол и стул. На нем уже сидел кто-то, закутанный во что-то вроде плаща с рукавами и капюшоном так, что не поймешь, какой расы и пола сидящий, не говоря уж о внешности. Охрана пихнула мужчину к столу и рассыпалась вдоль стен, двое встали по бокам.

Неизвестный изящным жестом приподнял капюшон, откидывая его на плечи, и Хан замер под пылающим взглядом янтарных глаз. Седой мужчина с морщинистым лицом осмотрел Соло, который стоял ни жив ни мертв, преодолевая какой-то иррациональный страх. Вначале кореллианец даже не понял, кто перед ним сидит. Мало ли…

Мужчина закончил осмотр, глаза на миг полыхнули расплавленным золотом, и Соло судорожно сглотнул, всеми силами отбрыкиваясь от пронзившей мозг мысли. Этого не может быть. Этого не может быть. Этого…

– Именно, – глубокий, отлично поставленный голос старика заполнил пространство. По спине Хана поползла первая капля пота, хотя причин своего страха он не мог понять. – Итак, что мы имеем? Хан Соло. Дезертир. А ведь был такой многообещающий кадр…

– Я спасал друга! – попытался напускной бравадой разогнать страх кореллианец. Император издал тихий смешок:

– Спасал он… Даже этого сделать как следует не смог. Раздолбай.

– Я должен был донести? – набычился Хан. – Я не стукач!