По правилам и без (СИ)

А вот Дима контрастировал с другом — угрюмый и местами даже раздраженный. Но все равно отпустил подруге дежурный комплимент, правда, уже после того, как это сделал как всегда беззаботно-веселый Игорь.

И теперь в количестве пяти тел и огромного букета мы ехали на Катину дачу с таким расчетом, чтобы вернуться только завтра. Дима, как единственный совершеннолетний, вел машину, кажется, даже его собственную — весьма дорогую, даже по моим скромным познаниям, черную Ауди, рядом с ним, впереди, сидел Игорь, а сзади разместились Саша, Катя и я. Причем эти двое всю дорогу щебетали о чем-то своем, а Игорь поочередно развлекал меня и Диму байками о шашлыках, которых сегодня, к его огромному сожалению, не предвидится.

Но при всей своей непринужденности атмосфера почему-то таковой не была. И мрачность умудрялись нагонять только 40% от общего числа приглашенных на праздник.

— Так, я не понял, ты не рад нашему с Катей счастью? — Керн, разлив наконец-то бутылку красного шампанского, серьезно посмотрел на друга, так и не вручив ему бокал — словно раздумывал, а заслужил ли он. Странно, вроде еще не должен был захмелеть, а сразу видно — нетрезвый…

— Ни капли, — серьезно заявил Дима. — На самом деле, наверно, только ты один не заметил: я влюблен в Катю еще с садика, причем настолько сильно, что только ее любовь к тебе удерживает меня от того, чтобы не убить тебя прямо сейчас. А потом, заодно, и всех свидетелей, — на этих словах он обвел остальных (то есть немного не понимающих, что происходит, нас с Игорем) красноречивым взглядом. — И если ты сейчас же не оставишь меня в покое, на этой даче скоро найдут пять трупов. Я от горя и любимую, и себя убью.

Первой не выдержала «любимая», а вслед за ней и все оставшиеся четверо «будущих трупов». Только мне, если честно, не было так уж и смешно. Скорее даже грустно: вот так вот всегда этот несносный человек уходит от прямого ответа; прячется за шутками, отговорками, иронией и сарказмом, часто контратакует — и это вместо того, чтобы поступить, как любой другой, на его месте: поделиться с другом тем, что его гложет.

«Я одиночка и никогда не изменюсь».

Да кто же сказал тебе такую глупость?

— На самом деле, это ужасно, — отсмеявшись, первым подал голос Игорь. — Здесь, оказывается, такая трагедия, а во-первых, у нас нет вина, а во-вторых, — тут он зачем-то наклонился ко мне и прошептал: — Подыграй мне, — а потом уже громко произнес, — мы с Марго в вашей будущей маленькой шведской семье чувствуем себя лишними, и оставим вас, заодно принесем вина, — и бесцеремонно поднял меня и, ухватив за локоть, уволок в кухню. Хорошо, что хотя бы предупредил, а то я за себя, если честно, не ручаюсь. Только вот все равно не могу понять: что это все значит?

Собственно, именно этот вопрос я и задала ему, как только мы оказались на кухне. Еще и демонстративно загородила собой холодильник — хотя это и было бесполезно.

Коротков посмотрел на меня серьезно-серьезно, а потом вдруг выдал:

— У тебя кто-то умер? Или тебя бросил парень?

Я подавилась воздухом.

— Нет, конечно, не дай Бог, — это к первому. — И парня у меня не было, но это к делу не относится, — это уже ко второму. И какая-то непонятная обида, раздражение: — Что за глупые вопросы?

— А что за траурный вид? — несмотря на почти неприкрытую агрессию, Игорь продолжил смотреть на меня своими серьезными карими глазами с какой-то непонятной долей сожаления. — Что у тебя, что у Воронцова, и такое впечатление, что между вами что-то серьезное произошло. И не надо тут лапшу на уши вешать, что все в порядке. Я и тебя, и его уже больше десяти лет знаю, и если он еще может отшутиться, то у тебя все на лице написано. Не буду спрашивать, что произошло, но сегодня у твоих друзей и просто отличных ребят праздник. Празд-ник. И не надо им его портить своей угрюмой мордашкой, тем более что веселая ты гораздо симпатичнее, — и бесцеремонно отодвинул меня, достал сразу две бутылки вина — господи, сколько же они купили-то? — одну вручил мне, и только в проходе обернулся с немым вопросом: «Идешь?».

Он, что, только что сделал мне комплимент?

— Поворковали, голубки? — Керн встретил нас усмешкой. Катя ткнула его в бок, а Дима лишь на секунду окинул Игоря взглядом. И, господи, если бы он так смотрел на меня… Но на меня он даже не обратил внимания.

— Марго, не отдавай им вино, — игнорируя всех и вся, заявил мне парень с хитрой усмешкой. — Давай лучше возьмем нашего отчего-то молчаливого друга да сообразим на троих…

«Молчаливый друг» так же молча запустил в излишне предприимчивого товарища подушкой.

— И это он еще говорил о шведской семье? — вопросил у вселенной Саша с видом великомученика.

— Ладно, хватит ломать комедию: у меня возник тост, — наконец-то изрек Коротков и сел на свое место — с краю большого, смело вмещающего троих дивана. С другого края сидел Дима. А по середине кто? Конечно же, Рита, которую сегодня, кажется, хотят убить. Причем непонятно за что.