По прозванью человеки

Эти гонки по царству льда
всё равно заведут во тьму…
Много шума из Никогда.
Много шума из Ни К Чему.

Благодушна старушка Смерть,

разрешив на десятки лет
нам корябать земную твердь
и встречать поутру рассвет.

Изнутри разрывает лоб

дума в тысячи киловатт:
после нас всё равно — потоп;
после нас всё равно — закат.

Всё продай или всё купи…

Всё равно, как набат, в груди
старомодное «Не убий!»
и смешное «Не укради!».

Утекает водой из рук

наш короткий и глупый век…
Крик в пространство — почти не звук.
Бег на месте — отнюдь не бег.

Хоть наметь себе сотни вех,

хоть десятки вершин осиль —
были б дети, стихи и смех.
Остальное — всего лишь пыль.

Кафка

это лето сплошные дожди
          кто-то явно не в тонусе свыше
леопольд подлый трус выходи
          балаганят приблудные мыши
заключают пустые пари
          упиваясь готовностью к ссоре
только я притаился внутри
          ломкой тенью на cкомканной шторе
пицца с вечера аперитив
          пароксизмы любовных видений
и застрял кафкианский мотив
          в комбинациях света и тени
ничего не повёрнуто вспять
          и неволи не пуще охота
все дороги вернулись опять
          в пресловутую точку отсчёта
одинокая затхлая клеть
          королевство изломанных линий
хорошо бы себя пожалеть
          только жалости нет и в помине
под стенания классикс нуво
          извлечённого зря из утиля
в одиночестве нет ничего
          что достойно высокого штиля
а вокруг только книги и боль
          и под их вездесущим приглядом
остаётся допить алкоголь
          с капитанами грантом и бладом
отойти покурить в коридор
          и вернуться в привычное лето
к атавизму задёрнутых штор
          к рудименту угасшего света

28 капель корвалола