По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

Через два часа полк уже снова был на ногах. Отдохнувшие за это время и подкрепившиеся солдаты выглядели бодрее и веселее. Обоз под прикрытием полуроты давно ушел вперед. Когда полк выстроился в резервную колонну на окраине деревушки, капитан Шмелев, заменявший временно командира полка, лихо, крупной рысью пронесся мимо нас со своим штабом, бросив на лету своим зычным голосом:

– Полк, вперед!

Тотчас послышались команды батальонных и ротных командиров, и через несколько минут полк уже двигался стройной, узкой колонной. В соседней деревне к нам присоединилась следовавшая вместе с нами батарея. Наше отступление было столь поспешно, что австро-германцы, вероятно, не успевали за нами угнаться. Вот почему за все время после боя у Лящин присутствие врага ничем не обнаруживалось. Не слышно было грозной канонады, не видно было залитых кровью раненых. Снова, как и в дни отступления противника на Краков, после горячих боев наступила та особая тишина, которая может быть понятна только на фронте. Такие моменты бывают во время самой сильной бури, когда порывы ветра вдруг мгновенно затихают, но, увы, для того лишь, чтобы еще страшнее закружиться в бешеном урагане. Эта тишина не была тишиной мира; война продолжалась во всем своем ужасе и безобразии… За этим кажущимся спокойствием, спустившимся на орошенные человеческой кровью поля, притаились умолкнувшие на время орудия – эти страшные драконы войны, из пасти которых изрыгается с оглушительным ревом огонь и дым… Не трещали пулеметы – эти так невинно и занятно стрекочущие кузнечики, рассеивающие перед собой десятки тысяч смертоносных пуль. Все мы хорошо знали, что враг следует за нами по пятам, и не сегодня-завтра земля снова задрожит от грома канонады. Погруженный в сумерки горизонт опояшется кровавым заревом пожаров, и страшный призрак смерти с диким хохотом и скрежетом зубов начнет выхватывать своей костлявой рукой и безжалостно давить сотни и тысячи невинных человеческих жертв… Однако пора уже вернуться к прерванному рассказу. Весь остаток дня и всю ночь наш полк двигался, делая только небольшие привалы. Утром следующего дня мы увидели смутно вырисовывавшиеся в отдалении какие-то синеватые громады, высоко и величественно вздымавшиеся над окружающей местностью. Это были предгорья Карпат. Шоссе, по которому с самого утра двигался полк, проходило через небольшое чистенькое местечко. Жители, вероятно, попрятались; во многих домах окна с выбитыми стеклами были заколочены досками. В некоторых местах стены были исковерканы снарядами. По-видимому, не так давно здесь был бой. Местечко называлось Радлов. Проходя этим местечком, мы и не подозревали, что здесь, под Радловом, нам придется провести несколько томительных зимних месяцев. Миновав местечко, полк двинулся по шоссе дальше и вскоре достиг живописной реки Дунаец. Спокойно текли прозрачные, синеватые воды Дунайца. Задумчиво качая оголенными ветками, смотрелись в него прибрежные деревья. Следовавшая за нами по понтонному мосту батарея переправилась на другую сторону Дунайца, а полк остановился примерно в полуверсте впереди от моста, около довольно высокой дамбы. Здесь, вероятно, должна была проходить позиция для защиты моста. Левее нас должны были стать два батальона соседнего с нами Костромского полка. Нашему первому батальону было приказано стать в полковой резерв в небольшую деревушку Пяски, находившуюся на другом берегу Дунайца. Солдаты, как маленькие дети, обрадовались этому известию, мигом вскочили с земли и, забыв усталость, принялись собираться к дальнейшему походу Впрочем, идти было недалеко, всего каких-нибудь версты две-три. Солдаты других батальонов, видя, что их товарищи куда-то собираются, с любопытством спрашивали:

– Куда? Зачем?

– На родину, братцы, домой! – смеясь, отвечали те.

Когда батальон построился, штабс-капитан Ласточкин, приняв командование батальоном, повел его за собой и, проходя мимо капитана Шмелева, стоявшего с группой офицеров, отдал ему честь. Капитан Шмелев, в свою очередь, тоже взял под козырек и крикнул вслед своему уходившему батальону:

– С богом, молодцы!

Сам же капитан Шмелев остался пока с остальными двумя батальонами нашего полка на передовой.