По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918

Около четырех часов дня мы уже вступили в бассейн река Сан. Местность пошла равнинная и песчаная, лесов почти не было. Пересекли какую-то железную дорогу, всю изрытую старыми прошлогодними австрийскими окопами. Кое-где виднелись могилки павших австрийцев с почерневшими крестиками из жердочек. По полю были разбросаны отдельные небольшие окопчики лежа – это следы наступления наших войск. По всей вероятности, осенью прошлого года в этом месте на линии железной дороги задержался арьергард австрийцев после оставления позиций у Сана. Позади нас, держась на почтительном расстоянии, все время маячили германские разъезды. Точно какие-нибудь воздушные пираты, гремя моторами, шныряли в воздухе в различных направлениях неприятельские аэропланы, следившие за каждым нашим шагом. Солнышко сильно припекало. Закинув как попало винтовку на плечо, с расстегнутыми воротниками мокрых от пота гимнастерок, с красными вспотевшими лицами люди брели, едва волоча ноги. Всех мучила неутолимая жажда. Поблизости воды нигде не было. Единственная надежда оставалась на Сан, но и в Сане нельзя было напиться, так как там вода была заражена разлагавшимися трупами убитых в недавних боях.

Ровно в 5 часов пополудни последний дозор моей роты перешел по огромному, прекрасному понтонному мосту на наш берег Сана. Сан кипел и бурлил своими мутными водами, смешавшимися с человеческой кровью. Оба его берега были изрыты окопами.

При взгляде на Сан нетрудно было понять, почему он представлял такую серьезную преграду для противника и в свое время для наших войск. Это была широкая, быстрая река с ровными открытыми берегами, разрезающая пополам чуть не всю Галицию и по своему географическому положению предназначенная быть ареной страшных, кровопролитных боев.

Очутившись на противоположном берегу Сана и увидев за собой эту почти неодолимую преграду, мы невольно облегченно вздохнули. Теперь уже мы были обеспечены от всяких роковых случайностей вроде недавнего налета кавалерии. Я отвел свою роту в тень небольшого прибрежного кустарника, строго приказав не пить воды из Сана, а сам пошел к мосту, около которого наш полковой адъютант поручик Сорокин возился у небольшого фотографического аппарата. Тут же вблизи стояли две оседланные верховые лошади, которых держал за повода ординарец поручика Сорокина. Два сапера торопливо что-то делали на мосту.

– Больше наших нет на том берегу? – обратился ко мне поручик.

– Нет.

– Сейчас будем взрывать мост.

Интересная будет картина. Хочу снять. При этих словах что-то словно кольнуло меня в самое сердце. Жаль было массивного моста, горько и обидно было за своих, за наше поражение, за все принесенные жертвы…

Взрыв таких важных мостов производится обыкновенно в самых крайних случаях, когда уже не остается никакой надежды перейти в наступление в ближайшем будущем и приходится волей-неволей перейти к так называемой пассивной обороне. Мы взрывали этот мост, как бы признавая свое бессилие и точно не собираясь больше никогда сюда вернуться. И оттого на душе было так грустно…

– Готово!!! – крикнули саперы с моста.

– Взрывай!!! – ответил поручик Сорокин.

Саперы подожгли бикфордов шнур и бросились во всю мочь бежать прочь с моста. Через пять минут должен был последовать взрыв. Мы тоже торопливо отбежали дальше на такое расстояние, чтобы до нас не могли бы достигнуть обломки моста. Затаив дыхание, мы остановились и вперили взор в мост. Грянул оглушительный взрыв. Высокий столб черного дыма, клубясь, взвился кверху вместе с обломками моста, которые перекувыркивались в воздухе, и потом спустя короткое время с шумом и треском попадали вниз. В ту же минуту мост загорелся, и дым еще гуще повалил кверху. Картина действительно была замечательная. Не было ни малейшего ветерка, и гигантский столб дыма, рельефно выделяясь на белесоватой лазури неба, точно застыл на месте, упершись вершиной в самое небо. И, вероятно, далеко-далеко вокруг был виден этот зловещий знак нашего позорного отступления.

– Наш полк стоит в резерве в деревне N. Вы направляйтесь туда, а здесь станут галичане, – проговорил поручик Сорокин, вскакивая в седло, затем в сопровождении ординарца поехал рысью прочь от моста в направлении видневшейся верстах в двух деревушки.

Вслед за ним вскоре пошли и мы. Я часто оборачивался назад и с грустью смотрел на торчавший в небе огромный неподвижный столб дыма, который, казалось, поднялся еще выше. Навстречу нам попался батальон Галицкого полка, долженствовавший занять позицию у взорванного моста.

Через каких-нибудь полчаса ходьбы мы достигли, наконец, до крайности измученные, деревушки N, где ожидал нас желанный отдых.