По следам басмачей

Из кабины машины АМО вышел командир дивизиона. Я подъехал на верблюде и доложил ему о выполнении задания. Нас окружили со всех сторон, спрашивали, много ли мы привезли писем.

Быстро развьючили верблюдов и в первую очередь занялись раздачей писем.

Митраков спросил о своей семье, о сыне. Я торжественно вручил ему обмундирование и посылку, внутри которой что-то булькало. По-видимому, спирт. Командир дивизиона улыбнулся:

— Сегодня мы посидим по-человечески. Ты как думаешь, Митраков?

— Обязательно, товарищ командир дивизиона! — просиял тот.

Политрук Клигман получил газеты и журналы. Фельдшер и ветеринар — бинты и медикаменты.

Бойцы с нетерпением открывали конверты, жадно читали письма. На время воцарилась тишина. Только был слышен шелест бумаги и были видны улыбающиеся лица людей. Когда письма были перечитаны по нескольку раз, бойцы стали обмениваться новостями, оживленно беседовать с прибывшими из Гурьева.

Подошел старшина дивизиона, громко обратился ко всем:

— Получайте обмундирование. Приведите себя в порядок до наступления темноты.

А фельдшер Ватолин строго предупредил, чтобы старое белье было сожжено.

— Чтобы я больше не слышал о появлении паразитов!! — докончил он.

Бойцы с шумом и фырканьем мылись, приводили себя в порядок, словно готовились к празднику. Вечером, собравшись вокруг ярко пылающих костров, бойцы пели любимые песни.

Смело, товарищи, в ногу,
Духом окрепнем в борьбе…

Долго в цепях нас держали, Долго нас голод томил, Черные дни миновали.

Этот вечер остался в моей памяти на всю жизнь.

Судьба Уста и его детей

Басмаческая банда Бек-Болота на рассвете напала на аул. Убили несколько человек, попавших под руку. Угнали весь скот и скрылись в пустыне.

Наш дивизион выступил на розыски этой банды и в результате упорных поисков мы напали на басмаческий след. Наша разведка обнаружила вражеский стан, и дивизион неожиданно атаковал басмачей.

Бой длился несколько часов. Банда была разбита, только отдельные всадники сумели уйти от нашей погони.

При осмотре местности бойцы обнаружили в зарослях саксаула притаившихся детей: мальчика и девочку. Мальчику было тринадцать, а девочке примерно одиннадцать лет. Их привели к нам. Командиры были в сборе.

Дети — оборванные, истощенные, голодные; одни кости и кожа. На них нельзя было смотреть без сострадания. Мы усадили их у костра, стали угощать галетами, говяжьей тушонкой. Они с жадностью набросились на еду, все еще с недоверием поглядывая на нас. Какая злая судьба забросила их в пустыню?

Быстро управившись с едой, они стали подбирать крошки. Накормить их сразу было опасно. Через минуту дети спокойно сидели у костра, вероятно, поняли, что перед ними не враги, а защитники.

Я погладил мальчика по голове и спросил, как его зовут.

— Курман, — ответил он, с удивлением глядя на меня. "Разве вы знаете наш язык?" — говорил его взгляд.

— А девочку как звать и кто она тебе?

— Девочка — моя сестра, ее зовут Сайрам.

— Где ваш отец и как его звать?

— Моего отца звать Уста, его убили басмачи месяц назад. — Мальчик опустил глаза и, закрыв лицо руками, заплакал. Сестренка тоже зарыдала, уткнувшись головой в плечо брата. Я узнал печальную историю…

Отец двух детей Уста до Октябрьской революции был батраком и работал у бая кузнецом и пастухом. Он все умел делать: кольца, серьги, браслеты. Его называли мастером — золотые руки.

До сорока лет он не (мог жениться, не имел средств на выкуп невесты: так было при старой жизни. После революции народ освободился от баев. Кузнец женился на хорошей женщине. Она тоже была из бедняцкой семьи, работящая, рукодельница. Построили дом, завели хозяйство и стали жить по-новому.

Вскоре у них родился сын, а через два года — дочка. Назвали ее Сайрам. Уста радовался этому маленькому существу. Говорил жене шутя:

— У меня сын, у тебя дочь. Нам обоим хорошо.

Он был шутник и весельчак, детей своих любил и баловал.

Жена кузнеца, играя с дочерью, говорила мужу:

— Наша дочь непременно будет доктором.

Но их счастье длилось недолго. Жена скоропостижно умерла, оставив мужу двоих детей. Он, сохраняя память о ней, не собирался вторично жениться. Так и жил одиноко.

Уста, тяжело переживая смерть жены, еще сильнее привязался к детям. Эта любовь облегчала его горе. Дети в свою очередь, понимая переживания отца, старались помочь ему. Уста заботился о них, и они были всегда опрятные, вежливые со старшими. В доме всегда было чисто прибрано. Курман и Сайрам знали свои обязанности, учились тоже хорошо.

Не успело еще остыть горе после смерти жены, как напали басмачи. Забрали весь скот, а Уста самого вывели ю двор, взяли кузнечные инструменты. Басмачам, видимо, нужен был мастер, который мог бы чинить оружие, точить клинки. Он сопротивлялся, рвался к детям.

— Все равно убегу, детей своих не оставлю!

— Заберите с ним и его детей. Трудно будет тогда ему от нас убежать! — приказал курбаши.

Посадили его и детей на коня, окружили со всех сторон и увезли из села. Дом кузнеца сожгли, как и много домов в ту ночь.

И Уста с детьми находился в плену у басмачей.