По следам басмачей

Мы вышли из вагона, и я направился искать извозчика. Но поиски мои были напрасны. Взяв в руки чемоданы, пошли в крепость, находившуюся на западной окраине города, в полутора километрах от станции.

Морозный декабрьский ветер обжигал лицо, пронизывал насквозь. Приходилось поворачиваться то спиной, то боком, защищаясь от разыгравшейся метели.

Улицы были безлюдны. Гудели под ветром деревья, и к ногам падали сухие сучья.

— Вот это буран! Видишь, как метет? Я не думал, что здесь бывает такая холодная зима.

— Я не могу открыть глаза, — сказала жена.

— Тебе тяжело? Дай мне, — я взял из рук жены небольшой чемодан.

— А тебе неудобно будет нести оба чемодана.

— Ничего, с грузом против ветра лучше идти, больше устойчивости. А ты за моей спиной защищайся от ветра.

— Еще далеко?

— Нет. Вот впереди крепость, там должен быть штаб.

Мы вошли в ворота крепости. Нас остановил часовой, укутанный в большой овчинный тулуп. Потом взял железо и ударил по куску рельса, висевшему на столбе. На вызов часового явился дежурный. Он проверил документы и сказал:

— Пойдемте, товарищ командир.

На первом этаже большого кирпичного здания я пристроил жену возле железной печурки и спросил дежурного:

Где ваш командир дивизиона?

— Его замещает командир взвода… Старшие командиры еще не приехали.

— Вы, товарищ командир, к нам приехали работать?

— Да. У вас такой лютый мороз! Здесь всю зиму так метет?

— Не всегда. Метель бушует только со вчерашнего дня. Пожалуйста, заходите.

В комнате за столом я увидел человека лет тридцати, с одним кубиком на малиновых петлицах. Прочитав мое удостоверение, он весело улыбнулся;

— Слава богу, прибыл хоть один командир. Мы замучились. Комплектуем два дивизиона, а у нас всего три командира. Люди вашего дивизиона только начали прибывать.

Он вытащил из ящика стола папку.

— Посмотрите, вот список прибывших. Теперь сами комплектуйте свой дивизион. Мы трое не успеваем даже проводить занятия с личным составом своего дивизиона.

Утром я со старшиной дивизиона пошел проверять казармы и конюшни.

— Ну, старшина, найди мне хорошего скакуна.

— Пройдемте, есть конь по кличке Дунай. Какой породы — не знаю. Сумасшедший такой, как тигр, никого не подпускает близко. Все боятся подойти. Только один боец Артамошкин ухаживает за ним.

— Пойдем, посмотрим!

Конь был гнедой, невысокий, грива и хвост черные, густые. Стоял отдельно от других коней, привязанный к коновязи. Мы только подошли, он начал фыркать, бить передними копытами, навострил уши. Косится на нас кровавыми глазами.

«Ему не более семи лет, — определил я. — По экстерьеру настоящий кавалерийский конь».

— Старшина! Этот конь калмыцкой породы! Взгляни на копыта. Ни у одного коня здесь нет ничего похожего. Копыта массивные, не требуют ковки. Передние и задние ноги сухие, прямые, а грудь широкая. И спина соответствует росту. Посмотри, какие упругие мышцы. Весь он жилистый. Видать, хороший у него шаг. Этот конь самый выносливый в пустынях, песках и горах. Есть у него хозяин?

— Нет, товарищ командир, все отказались брать.

— Тогда я возьму его. Моим коноводом будет тот боец, который ухаживает за ним.

Стоявший рядом со старшиной командир отделения покачал головой:

— Товарищ командир, убьет он вас!

— Я с пяти лет в седле. И вот — пока жив.

Командир отделения опять покачал головой.

Целый месяц чуждался меня конь, не подпуская к себе. Потом так привык, что без меня скучал. И как только завидит — ржет. Отпущу — идет за мной. Если кто-нибудь тронет меня шутя, он набрасывается на обидчика. На рубку летел, как стрела. Я еле успевал рубить лозы. Однажды делали переход по сильно пересеченной местности. За двенадцать часов я отмахал на нем сто тридцать километров. У коновода конь был тоже выносливый, но после этого перехода лежал три дня не поднимаясь. А мой Дунай — хоть бы что.

К январю дивизион полностью укомплектовали. Учеба проходила усиленно. Бойцы и командиры не считались с трудностями.

После трехмёсячной упорной учебы провели проверку всего личного состава дивизиона. Смотр боевой подготовки начали со стрельбы боевыми патронами. На стрельбище были слышны выстрелы и голоса командиров:

— Смена, встать! Оружие к осмотру!

Бойцы быстро вставали, клали винтовки на левое плечо в горизонтальном положении, и командир отделения придирчиво осматривал винтовки. Убедившись, что в патронниках нет боевых патронов, командовал положить оружие. Бойцы четко и быстро выполняли его приказ.

— К мишеням шагом марш!

Бойцы занимали свои места — каждый против своей мишени.

Я подошел к первой мишени.

— Красноармеец Петров произвел пять выстрелов! — доложил боец.

— Хорошо, хорошо, товарищ Петров. Кучно научился стрелять, месяц тому назад было гораздо хуже.

Боец, покраснев до ушей, переминался с ноги на ногу.

Подхожу к следующей мишени..

— Красноармеец Пономаренко произвел пять выстрелов! — доложил боец.

— Подойдите ближе к мишени и покажите, где пробоины.

Он подходит к мишени ссутулившись и указательным пальцем показывает:

— Ось, ось, ось, ось.

— А пятая пуля где? — спрашиваю я.

Поискав на мишени пятую пробоину, он вздохнул:

— Ни бачу, товарищ, командир взвода!