По следам Гиены

— Отец… — Доминик осторожно кашлянул и, еще раз покосившись на брата, как бы ища в нем поддержку, быстро улыбнулся, — Я… конечно, понимаю, ты — капитан, да к тому же еще и призрак, ты мудр, умен, знающ и так далее… Но Денби — человек! Обычный человек из плоти и крови, как ты собираешься забрать его с собой на призрачную шхуну? В конце концов, я думал сам забрать его с собой с этого островка, чтобы он мог…

— Нет, сынок, нет-нет-нет! — старый боцман, не давая ответить даже своему капитану, столь интенсивно замотал головой, что едва не уронил бандану, — Ты не понял… Моя жизнь была продлена силой мокоя, этот остров был создан ею, но его больше нет. Как только капитан взойдет на мостик, как только «Гиена» отправится в свое вечное плавание, унося эту тварь с собой — все, что было им создано, исчезнет, испарится, как воздух, в том числе и я. Этот мир… он уже давно не принадлежит мне, сынок, — старик мягко улыбнулся, — Я видел издали корабли, ходящие ныне по волнам, все эти горы железа, свободно бороздящие океан, я понимаю, как сильно изменилось время. И понимаю, что мне не место в нем. Этот мир твой, Доминик, твой и твоего брата, ваших друзей и даже ваших врагов, но он уже не принадлежит нам. Да и потом… разве же можно отпустить «Гиену» в долгий путь без боцмана? — он подмигнул и, демонстрируя твердую убежденность в собственных словах, шагнул ближе к Барракуде, — Мы поднимемся на корабль вместе, ребята, и вместе пошлем вам последний салют. Вы уничтожили проклятие, и теперь мы свободны…

— Да, верно, — Рик, прерывая своего верного соратника, усмехнулся и, предпочитая продолжить прощальную речь, скользнул взглядом дальше, за спины своих собеседников. Усмешка его обратилась улыбкой.

— А ты, сухопутный дьявол… — он чуть опустил подбородок, вглядываясь в по-прежнему восседающего на песке человека, — Ты потряс меня до глубины души. Я не мог представить, не был способен вообразить, что на свете может существовать столь сильный и столь удачливый человек, что ты…

— Удачливый? — Молле, прерывая призрака, презрительно скривился и недовольно мотнул головой, — Не смеши меня, капитан. Я — неудачник, был им всегда, всю мою удачу украл твой сынок, этот чертов тирвас…

— Арчибальд! — Барракуда, хмурясь, вскинул руку, останавливая его, — Черта на пороховую бочку, прекрати нести чушь! Нет ничего отвратительнее умного человека, изрекающего глупости, парень, запомни это и не поступай больше так. Мой сын — тирвас, да, это верно, но тирвасы не крадут ни у кого удачу. Они в избытке имеют своей, они делятся ею, они распространяют ее на всех, кто случается поблизости — друзей ли, врагов ли, или же просто посторонних людей. Чем больше они делятся своей удачей, тем удачливее становятся сами, а чем удачливее они становятся, тем больше они ею делятся… Ты удачлив, Арчибальд, иначе сейчас ты был бы уже мертв и делил бы со мною мир духов, тогда как те, кого ты полагаешь врагами, искали бы способ одолеть получившего плоть дьявола. Ты победил его благодаря своей силе и своей удаче, ты невероятный человек и, пожалуй, я согласен, что тебя можно называть сухопутным дьяволом. Я слышал, о чем тут говорили — наказания тебе не избежать, должно быть, ты наворотил немало дел… — Рик внезапно улыбнулся, — Я был таким же. В молодые годы, еще до знакомства с мокоем… я никогда не был ангелом. Поэтому он и избрал меня… Будь осторожен, парень, будь очень осторожен со своей силой — дьяволов много и каждый из них будет рад попытаться покорить тебя. И, пусть даже смерть твоя придет еще совсем не скоро — поверь мне, я вижу, я чувствую это! — не рискуй понапрасну жизнью. Поверь старому пирату, Арчибальд — ты не менее ценен для этого мира, чем Доминик. Теперь… уходите, — Барракуда поднял подбородок, окидывая пораженных его речами слушателей внимательным взглядом, — До того, как я взойду на корабль, этот остров будет существовать, поэтому покинуть его вы должны сейчас. Прощайте, дети мои, прощайте, Доминик и Ричард! Я был счастлив свидеться с вами и сожалею лишь, что не способен вас обнять!

Доминик и Ричард, сами испытывающие схожие чувства, в очередной раз переглянувшись, синхронно вздохнули, опуская головы. Покидать призрак отца вот так вот им не хотелось.

— Позволь мне хотя бы сказать, что я… поражен нашей встречей, — Конте-старший, быстро улыбнувшись, виновато пожал плечами, — У нас ведь есть отец! Хороший отец, мы его очень любим, правда, Дик? И мама есть…

— Но встретить родного отца нам тоже было очень приятно, — Ричард согласно кивнул и, вздохнув, неловко взмахнул рукой над головой, словно посылая прощальный привет, — Хотя, конечно, все это кажется безумием. Мы родились в шестнадцатом веке, чтобы жить в двадцать первом — до сих пор до конца не могу в это поверить.

— И не нужно, — Барракуда, внимательно выслушав сыновей, склонил подбородок, — Не стоит ломать голову над этими вещами, сынок, продолжайте жить прежней жизнью. Но обещайте порою вспоминать старого пирата, некогда эту жизнь вам подарившего… Идите!