По следам Гиены

Дерек, не желая медлить, не желая и дольше испытывать терпение судьбы, а заодно и призрака пирата, быстро оглянулся на Карла и торопливо направился к покачивающемуся на якоре недалеко от берега катеру. Как забираться на него из воды, парень представлял слабо.

Еж, сообразив, что Тедерику в этом непростом деле понадобится помощь, тихонько вздохнул и сам направился, было, в нужную сторону, однако, по дороге неожиданно немного свернул.

— Вставай, Молле, — он остановился возле сидящего на песке Альфы, — Пора на борт, сухопутный дьявол, пора покинуть этот островок.

Арчибальд медленно поднял голову и ядовито улыбнулся.

— Будь любезен звать меня Альфой, — с нескрываемо издевательскими нотками вымолвил он, — Коль уж себя называл так морской дьявол, то и сухопутный имеет право носить это имя. Дай руку.

Карл, мимолетно сжав губы, без особенного желания протянул преступнику руку и, крепко сжав его ладонь, помог подняться на ноги. Альфа, выпрямившись, церемонно кивнул и, более на собеседника внимания не обращая, уверенно захромал к кромке воды, куда уже подошел Дерек.

Еж последовал за ним.

Братья Конте, все еще переминающиеся с ноги на ногу, все еще смутно прощающиеся с призраком родителя, заметив, что друзья их предпочли досужим беседам решительные действия, тоже, наконец, отступили, направляясь к катеру. Шли они, бесконечно оглядываясь, косясь то на Барракуду, то на Денби, переглядываясь между собой и, казалось, решая, следует ли им и в самом деле покидать капитана и боцмана, или же лучше остаться с ними до конца времен.

Впрочем, с таким раскладом вряд ли согласились бы Карл и Дерек.

Когда они подошли к кромке воды, последний выдохнул с невольным облегчением и без особого энтузиазма воззрился на стоящий шагах в десяти от них катер.

— Нам что, по воде пешком добираться?..

Арчибальд, пожав плечами, уверенно ступил вперед и, по-видимому, совершенно игнорируя мигом промокшие брюки, прихрамывая, направился к суденышку.

— Я бы одолжил моторку, но это излишние хлопоты, — бросил он, уже почти приблизившись к нему, — Поспешите, или я угоню катер.

Доминик тяжело вздохнул и, мимолетно закатив глаза, сам ступил в воду, подавая тем самым пример брату и друзьям, из которых, собственно, колебался только один.

— Его шутки никогда не изменятся, — буркнул он и, вспоминая на ходу слова отца о том, что Молле для этого мира ничуть не менее ценен, чем Конте, хмуро последовал за ним.

…Добрались до катера они довольно успешно, взобрались на него тоже без особенных проблем, разве что Дерека пришлось подсаживать, ибо самому ему вскарабкаться на борт оказалось затруднительно.

Арчибальд, и вправду приблизившийся к катерку первым, легко подтянулся на руках и людей, фактически держащих его в плену, ожидал, сидя на банке с самым, что ни на есть, независимым видом.

Наконец, все загрузились и, не спеша сниматься с якоря, оглянулись на берег.

Барракуда и Денби, стоящие на нем, замершие, практически не шевелящиеся, не сводящие взгляда со своих друзей, со своих спасителей, удостоверившись, что опасность последним более не грозит, заулыбались и, действуя очень синхронно, вскинули руки, отдавая честь.

Пассажиры катера, по крайней мере, четверо из них, поскольку Альфа по-прежнему предпочитал держаться в стороне от мирного общения, неловко козырнули в ответ.

— Пора отплывать?.. — Карл, явственно неуверенный в собственном предложении, мельком оглянулся назад, на равнодушного Арчибальда и, вопросительно склонив голову набок, воззрился на Доминика. Тот покачал головой. Покидать остров, покидать отца, не сопроводив того на его призрачный корабль мужчине не хотелось.

Барракуда, судя по всему, понял это. Он усмехнулся себе под нос и, вытянув руку в сторону призрака шхуны, мягко поманил ее, как хозяин манит верного пса. «Гиена», послушная, покорная и счастливая вновь подчиняться ему, медленно двинулась вперед.

Они стояли на борту катера и, приоткрыв рты, смотрели, как плавно шхуна сокращает расстояние между собой и берегом, как она легко, как нож сквозь масло, проходит сквозь почву и, наконец, замирает, повернувшись бортом к своему капитану. С борта упал трап — полупрозрачные деревянные доски, словно спущенные невидимыми матросами, и Рик, уверенно положив ладонь на плечо старому боцману, двинулся вместе с ним к кораблю.

Фигура Денби с каждым мигом становилась все более призрачной, все более эфемерной — чем ближе он подходил к своей извечной судьбе, тем больше соответствовал ей, вероятно, с каждым мигом избавляясь от властвующей над ним все эти годы силы мокоя.

Наконец они ступили на трап, неспешно поднялись на борт.

Призрачные паруса взметнулись на шхуне, смутный гул, похожий на приветственный шум голосов прокатился над ее палубой.