По следам Ван Гога. Записки 1949 года

Мы, обладая бо́льшими средствами, чем объект нашего изучения, испытываем то же самое затруднение.

Наша основная еда здесь: хлеб и жареная картошка. Сегодня писали The Gleize bridge on the Vigueyret Canal near Arles[38].

Van Gogh написал его в марте 1888 года^{56}.

Мост тогда имел два пролёта, художник сидел к югу от моста. За это время канал углубили и расширили и к мосту добавили ещё один пролёт справа; механические лопаты нагромоздили по берегам канала земляные валы до 12 футов высотой.

Теперь невозможно видеть мост с точки зрения, с которой он был писан Van Gogh’ом. Бурлюк его писал с упомянутого вала, с него виден не только мост, но и перспектива канала до другого моста, виднеющегося вдали, на расстоянии полумили.

За шестьдесят лет жизнь в Arles изменилась. В домах водопроводы: 60 лет назад Vincent отметил это — на его этюдах водопровод проводили. Van Gogh, когда писал набережные Rhône или канала, который мы изображали сегодня, мастерски вводил в свои пейзажи хлопотливые фигурки прачек; мы написали почти все эти мотивы с натуры. Ни во время работы, ни во время прогулок с карандашом и альбомом, в этих местах прачек не видали.

Прачки на лоне природы исчезли.

Когда Бурлюк сегодня писал The Gleize bridge, мы жалели, что с прачками не исчезли беcчисленные москиты, атаковавшие нас в течение 5 часов; Van Gogh писал этот сюжет в марте месяце; были ли тогда комары?

В. Ван Гог. Холмы с руинами Монмажура. Июль 1888. Рисунок

IX письмо книги

21 октября 1949 года

Кофе и чай пьём в гостиной «Форума». В Париже выставка хризантем, в жюри японка — «девушка Востока», прилетела аэропланом; приз получила хризантема: Ministre Queuille^{57}.

Тучи, ветер и жёлтые листья платанов, в их ветвях уже не слышно такого шума птичьего, как две недели тому назад, птицы или улетели, или были перебиты охотниками.

Мы идём в сторону акведука железной дороги, писанного Van Gogh’ом и David’ом Burliuk’ом по направлению Tarascon. Шоссе из мелкого серого гранита тянется между заборами, стенами домов без окон, дальше — поля, отгородились от северного ветра тростниковыми изгородями.

Наш путь — через мост, перекинутый через канал Vigueyret, в воде болтаются задние ноги и хвост утонувшего козла коричневого цвета.

На горизонте в осенней мгле ветреного дня поднимается прекрасная башня XIV века, построенная хозяевами бенедиктинского аббатства [Монмажур] для защиты от бушевавших тогда сарацинов.

На полях справа молотят маис; красная молотилка приводится в действие мотором трактора. Около молотилки работает пять человек.

Старик с мешком, который привязан у него к животу, собирает колосья, как на картине Millet^{58}.

Мы проходим по мосту другого канала; шоссе круто заворачивает влево, наш путь лежит прямо в гору, карьеры песчаника высятся, отточенные ветром, снегом, дождями, коралловым рифом.

Каждый удобный клочок земли занят древними оливковыми деревьями.

Маруся и Burliuk Family владеют участком земли около десяти лет^{59}; видя, как за шестьдесят лет выросли платаны на мотивах, выбранных в Arles в прошлом столетии Van Gogh’ом, становится ясным, что для того чтобы оливковое дерево образовало у начала своего ствола наросты, напоминающие своей красотой скульптуры Chaim Gross или Цадкина^{60}, потребовалась длинная вереница периодов, не только десятилетий, но вероятно и дюжина их.

Развалины l'Abbaye de Montmajour.

Глазам предстаёт разнообразие архитектурных образцов, остатков их, относящихся к XI–XII–XIV и XVIII столетиям.

Как правило, чем стариннее постройка — тем более в целом виде дошла она до нашей эпохи.

Montmajour, должно признать, как его ни разрушали XI–XII и XIV века, предстает перед зрителем в величии своих каменных громад, напоминающих горы.

Входя в полнящиеся гулким эхом обширнейшие залы, ныне пустые, куда проникает отражённый цементом серебристый свет через амбразуры бойниц, испытываешь доверие к вековечной прочности этих далёких белых туманных сводов.

Когда, в годы революции, с 1786 года на монастырь была наложена контрибуция и мадам Elisabeth Roux-Chatelard, жившая в городе Salon, не смогла уплатить 62 200 livres бумажными деньгами^{61}, земли, принадлежавшие аббатству, были разделены между крестьянами, и вскоре началось окончательное разрушение ценнейших памятников.

Аббатство Монмажур. 1940-е

Прованс. 1940-е

Всё внутреннее убранство церквей, монастырских служб было продано с аукциона, затем были сняты металл с крыш, водосточные трубы, двери, окна.

Всё это ушло в уплату недоимок.

А с 1793 года, бури которого так ярко отражены в бессмертном произведении Виктора Гюго^{62}, огромные карьеры зданий стали служить в качестве каменоломен.

Из этого камня были построены набережные Rohne и les piles du pont de Fourques[39].