По следу зверя

— Прям Янка-цыган! — шмыгнул носом идущий следом за ним Черенков, близко рассмотрев человека, одетого в полицейскую форму. Чертами лица и темной бородой тот походил на одного цыгана-конокрада, которого Лопата знавал в юности. — Случаем, не ромал, нет?

Нервно передернув худыми плечами, полицай собрался было ответить дерзким на язык незнакомцам, но показавшийся в дверях Никишаев одернул его:

— Сказано же, свои!

Войдя внутрь, разведчики окунулись в полумрак тускло освещенной несколькими лучинами комнатенки. В нос ударил резкий запах чеснока. Тронув Циркача за рукав, Григорий глазами указал на дальний угол, где под образом Николая Угодника сидел, поместив винтовку между ног, еще один человек в форме полицейского.

— Как добрались? — спросил Никишаев, предвосхищая всякие ненужные вопросы. — Надеюсь, красноперых на хвосте не привели?

— Да вроде никого не заметили, — сообщил Циркач, продолжая коситься на полицая. — А вы чего такие нервные тут? Про тиф раскудахтались! Напугать нас решили, что ли?

Неожиданно для всех незнакомец громко рассмеялся:

— Это всё Зосим! От каждого пня шарахается. Давеча встретили в лесу полицейских из соседнего района. Те подумали, что мы в Литву идем. Хотели с нами. Так он давай орать издалека: мол, тиф у нас.

Брови Кнутова приподнялись:

— И что, поверили?

— Убегли! Не захотели с тифозниками связываться.

— Дурачье!

Настроение незнакомца резко изменилось. Вытянув шею, он злобно посмотрел на Сергея:

— Хто?

— Все! — Кнут прошел к столику, присел на лавку. — Все, кто в Литву мылится.

— Думают, что красноперые их там не достанут, — присоседился рядом Лопата.

Сверчок остался стоять у входа, зорко следя за полицаем. Подойдя к крошечному — не больше ладони — окошку, Циркач выглянул наружу. Рассвет едва забрезжил, но уже хорошо просматривались очертания верхушек растущих вдалеке деревьев.

— А вы, как я понял, в Литву не намерены идти, так?

— Посмотрим, — уклонился от ответа полицай. — До весны пересидим где-нибудь, а там видно будет.

Со двора послышались осторожные шаги. Через мгновение дверь открылась. Сверчок обернулся и… оторопел. В домик входил Захар Петрович Степаненко. Словно ограждая себя от ненужных вопросов, старый казак сначала насупился, затем лицо его неожиданно расплылось в улыбке:

— Здорово, унучок! Вернулся? Опосля погутарим, — хлопнул он юношу по плечу.

Коля не видел старика несколько месяцев, и сейчас ему стоило немалых усилий не броситься в его объятия.

Кивнув остальным, словно только недавно виделись, дед Захар поспешил в дальний угол помещения, где из камней и глины была сложена печь.

Оторвавшись от окошка, старшина Андрусенко подошел к полицаю, протянул для приветствия руку:

— Ну, давай знакомиться, что ли? Меня все Циркачом кличут!

— Онисим, — представился полицай. — Загорулько.

— А дружка твоего как величают?

— Брательник мой, двоюродный, на Зосима Рублёного откликается, — ответил Онисим.

— Это что, фамилия у него такая? Или в детстве чего важного лишился? — пошутил Кнутов.

Старшина бросил на него осуждающий взгляд и снова повернулся к Загорулько:

— Вы как здесь?

— Как и вы, — развел руками Онисим. — Ховаемся от НКВД. Народ сказывает, коммуняки охоту объявили на нашего брата. Пачками вешают прямо на площадях.

— Мы не прячемся, мы боремся, — насупился Циркач.

— Хлопцы, кончай разговоры баить! — решительно прервал их дед Захар. — Зараз я вас угощать буду. Хтось знае, может, в последний раз горячего откушаемо. Сыны Дзержинского — тот ишо народец. От них сбежать не каждому дано. Помню, году в двадцать третьем то было…

И пока Захар Петрович, вернувшись к начатому еще вчера при появлении полицаев рассказу о своих жизненных скитаниях, отвлекал полицая, Циркач знаком показал Григорию Никишаеву, чтобы вышел за ним во двор.

Оставив позади покосившийся домишко из замшелых бревен, Андрусенко обошел такой же ветхий нужник и остановился у старого, покрытого толстым слоем мха, струхлевшего от времени и вечной сырости высокого пня. Еще раз, тщательно осмотревшись и не обнаружив поблизости Зосима Рублёного, он быстро вложил в руку радиста сложенный вдвое листок с текстом.

— Гриша, приказано срочно передать в Центр! Где рация?

— Здесь, неподалеку, — прошептал Никишаев. — В зарослях прячу.

— Отправь это немедленно! Я прослежу за полицаями. Кто такие? — поинтересовался старшина.

— Точно не могу знать, — пожал плечами Григорий. — Утверждают, что из местных. Свалились на нас вчера под самый вечер. Кажется, подбирают место для зимовки. Рублёный, ну, тот, что первым вас встретил, вроде как охотился раньше в этих местах. Говорит, барсучий жир заготавливал.

— Их только двое?

Никишаев отрицательно покачал головой:

— Если не врут — целое отделение.

Несколько минут спустя в Москву полетело донесение: «Лесоруб доставлен бригаду тчк Заготовитель тчк».

Дождавшись возвращения Андрусенко, Захар Петрович стал приглашать всех к столу:

— Сидайте, хлопцы! Зараз завтрекать будем. А куда Григорий подевался?