По строкам лавандовых книг. Часть 2

На мне тонкая, практически бумажная белая сорочка. Она настолько большая, что я даже не чувствую где прилегает к телу. Щеки мокрые от слез, а во рту их соленый привкус. Я пытаюсь осмотреть себя, но боюсь разжимать объятия: вдруг он оставит меня одну? Руки от кистей до локтей саднят от множества царапин. Судя по запекшейся под ногтями крови, я сама себя изувечила. В левой руке стоит катетер, он примотан пластырем, а от него тянется жменя тоненьких трубочек.

Наш план с треском провалился. Из-за меня мы потеряли, возможно, единственный шанс на свободу. Еще я провалила выступление, за что наверняка буду наказана, как только меня отключат от этой трубчатой системы. Прим рядом, это главное, и значит его не стали наказывать из-за меня. Или Каликс ждет меня в сознании, чтобы снова повторить пытку той ночи? Нет! Я больше не смогу выдержать и секунды…

Мысли путаются в клубок, ничего не понимаю. Была ли Сонечка на балу, или это часть лавандовых кошмаров? Сколько времени прошло? По календарю ещё весна? Рассеянность, растерянность и страх – вот всё из чего я сейчас состою.

Отстраняюсь от Прим, закрываю лицо руками и даю волю водопаду горячих слез. Я не выдерживаю саму себя… Это слишком сложно – жить внутри моей больной души и разума.

– Ну, всё. Посмотри на меня! ― Он убирает мои руки, заставляя смотреть ему в лицо. ― Дэла, посмотри на меня! ― настойчиво повторяет Прим.

Я подчиняюсь. Он выглядит свежим и выспавшимся. Никаких синяков и ссадин, совсем не изменился с последней нашей встречи. Прим вытирает большими пальцами слёзы с моих щек и притягивает меня к своим губам. Они такие мягкие и сладкие. Я забываю обо всем, растворяясь в мечтах продлить мгновение в вечность. Целительные свойства парня действуют на меня безотказно.

– Сколько времени я здесь?

Не могу от него оторваться. Я буквально приклеилась к его груди.

– Три дня. Ну и напугала ты здесь всех. Уже и не знали, чем тебя обколоть, только бы успокоить. Руд еле уговорила майора впустить меня.

Мужчина в белом халате не мираж – это врач. Три дня достаточный срок для определения диагноза.

– И что сказали врачи? Нашли правильное лекарство?

Боюсь услышать ответ. Неужели и здесь всем известно о моем сумасшествии?

– Да. Меня.

Прим улыбается, сводит ответ в шутку, приподнимает меня немного с коленей и пересаживает на койку. Потянувшись к карману на быльце, он достает врачебный планшет, листает больничный лист и зачитывает:

– Имя: Лаванда Мейсон. Возраст: семнадцать лет (несовершеннолетняя). Диагноз: психически нестабильна – посттравматическое стрессовое расстройство. Результат эпидемии Инссанира. На фоне невротического расстройства, явные признаки гастрита. Лечение: отсутствует. Профилактика заболевания: курс психотропных препаратов второго уровня, диета.

Меня бросает в жар, щеки заливаются румянцем, не знаю куда деть глаза. Опять истерика? Нет, просто наступил момент, что я так старалась избежать с той самой минуты, когда сама прочла в медицинской карте название диагноза, а точнее – приговора. Были бы у меня миллионы, я бы все отдала, только бы Прим не узнал, что в ночь нашего знакомства связался не просто с белокурой соседкой, а с душевнобольной вертихвосткой. Теперь мои ночные кошмары, что выглядели как девичья слабость и ранимость натуры, он увидит под призмой суровой действительности – моё место в психушке. Самое время открыть рот и сказать хоть что-то, пока в список диагнозов не включили какое-то вычурное слово определяющие немоту.

– Ага. Понятно, ― бурчу под нос. Уж лучше бы молчала. ― Ну, может теперь мне тексты будут писать короче.

Прим пристально смотрит вопросительным взглядом. Можно даже прочитать бегущую строку у него на лбу: «Ты не хочешь мне рассказать что-нибудь?». Понимаю, у нас нет времени на игры в догадки. Сейчас не должно быть недосказанности и секретов, ведь мы друг для друга и есть весь мир. Но как можно такое рассказать?

– Прости меня, Прим… ― Вздыхаю, собираясь с мыслями. ― Прости, что не сказала раньше. Я честно говоря и сама не знала. Вот только недавно, ― вдруг я понимаю, что из-за особенности недуга мне пришлось два раза осведомляться и искренне удивляться этой новости, ― узнала буквально перед тем, как…

– Я знал, давно, ― перебивает меня на полуслове Прим.

Знал? Не могу поверить своим ушам. Бросаю взгляд с ноткой упрека. Неужели все кроме меня знали? Наверное, со стороны я выгляжу менее адекватной, чем считаю себя.

– Мне рассказала Лидочка в первый год как мы пришли работать в ресторан. Ты несколько смен подряд была на сутках и уснула в подсобке. Начались кошмары. Дэа безрезультатно пыталась разбудить тебя, а потом пришел я. Лида видела, как быстро ты пришла в себя и очень удивилась, взболтнув, что так не бывает при этой хвори. Я дожал её расспросами, вот она и рассказала, всё как есть.