По ту сторону Дома (СИ)

А Чарли вышел и бездумно побрел в сторону зарослей, где раньше любили играть дети. Дети выросли, а приятная обстановка в этом месте осталась. Сейчас он уже не думал, что поступил правильно, рассказав Эйприл. Убеждал себя, что она все равно бы узнала, но видя ее растерянный вид… Пусть лучше узнала бы от кого другого. А еще Чарли злился. Сама себе не хотел признаваться, но злился. Что Эйприл переживает из-за какого-то труса-перебежчика, едва не убившего ее. И очень неприятно колола мысль, что из-за Чарли она бы так убиваться не стала.

***

— Пропала и пропала! — раздраженно отмахнулась Муха. — Может с Крысой в Летуны переметнулась.

У нее вот-вот должен был сойтись пасьянс, а вмешательство Рыжей в прямом смысле спутало ей все карты. Поэтому Муха злилась и на Рыжую, и на Кошку и даже на затихшую в окружении зверья Кошатницу.

Рыжая была с ней не согласна. Кошка хоть и приятельствовала с Крысой, но в Наружность не рвалась. Не то, чтобы Рыжая переживала за ее судьбу… Но смутно чувствовала, что та может быть одной из тех, кто сможет ее перевести. Это было бы не плохо — Слепой все еще очень далеко, а просить Рыжего ей не позволяла совесть. Нельзя же тревожить маленького брата своими взрослыми проблемами.

Коты закопошились вокруг хозяйки, парочка побежала на разведку, двое залезли на плечи, остальные терлись о ее ноги. Кошатница наклонилась к Мохнатому и едва слышно прошептала:

— Ушла? — кот коснулся влажным носиком ее подбородка, и Кошатница удовлетворенно кинула.

Хоть у нее нет ни рук, ни ног, есть семь пар внимательных глаз.

***

Солнце опять светило тепло и приветливо, совсем как раньше. Запахи снова били в нос, рисуя в сознании яркие и точные картины цветов и целебных трав. Кошка снова дышала полной грудью, живя рядом с Койво, и уходить не спешила.

Сегодняшний день был душным, и наступление вечера принесло прохладное успокоение исстрадавшейся природе. Собиралась гроза, даже раздалось несколько раскатов, но туча прошла стороной, оставив после себя высокое чистое небо.

Сумерки взбодрили Кошку, и она решила отойти подальше к пройме реки. За высокими кустами был пологий склон, где она и расположилась. Открывать купальный сезон она не планировала, но вода так спокойно журчала, что, поколебавшись, Кошка все же поскидывала одежду прямо на траву.

Вода была теплой, как парное молоко. И от этого вечерняя свежесть воспринималась еще острее. Кошка поспешила уйти поглубже и села на песчаное дно. Прикрыла глаза, запрокидывая голову к звездам. Течение нежно щекотало все тело.

— Я, конечно, слышал, что в этой реке водятся русалки, — донесся до нее насмешливый голос с берега. — Но думал, что это выдумки.

— Выдумки и есть, — отозвалась Кошка, не открывая глаз. — Здесь только пиявки плещутся. И за попу кусают.

Раздался смешок, и Кошка, наконец, посмотрела на берег. Чарли сидел на корточках, не сводя с нее взгляда. В сгущающихся сумерках было не разобрать, но Кошке показалось, что привычных смешинок в его глазах меньше, чем обычно.

— Так вылезай, пока они до другого места не добрались.

Присутствие кого другого при ее вечернем купании непременно смутило бы Кошку. Но не Чарли. Он за это время стал каким-то своим… Честным и неопасным.

— Ты голых тетенек что ли не видел? — очень хотелось пошутить с ним еще откровеннее.

— Тетенек — видел, — Чарли легко обошел ее в откровенности. — Тебя не видел.

У Кошки в груди сжался приятный комок. И захотелось глупо хихикать и вообще вести себя как Габи. Чтобы сдержать этот порыв, Кошка сделала глубокий вдох и нырнула с головой. В ушах шумела вода, и громко билось сердце.

Когда кислород в легких закончился, Кошка вынырнула, торопливо оглядываясь по сторонам. На берегу было пусто. Кошка вытянула шею, разглядывая берег и выискивая взглядом свою одежду.

Но абсолютно все вещи лежали на том же месте, где она их оставила. Даже обидно стало. Она выждала пару минут, но в воздухе разливалась только умиротворяющая тишина.

— Вот хам, — задумчиво пробормотала Кошка. — И наглец.

И в ее словах явственно прозвучало разочарование.

***

— Интересно, если сюда можно «прыгнуть», то можно ли «выпрыгнуть» отсюда? — Кошка расчесывала Ведьмины волосы, но обращалась к Зиме.

Зима никогда не смущалась присутствия дочери даже при самых серьезных разговорах. Считала, что ту не должны пугать взрослые трудности и таким образом приучала к ним.

— Ты же сама однажды «выпрыгнула», — Зима толкла в ступке корень золотого артишока, совсем свежий, только добытый Кошкой.

— Нет, я про тех, кто все время живет здесь, — Кошка неловко дернула черную прядку, и Ведьма зашипела от боли.

— Это тебе лучше знать, — хмыкнула Зима, по-старчески поджимая губы. — Я-то «прыгать» не умею вообще.

В Доме нельзя было обсуждать Изнанку. А можно ли на Изнанке обсуждать Дом? Кошка не знала. И по реакции Зимы так и не поняла.

***

Этот вечер был непривычно оживленным. Вокруг костра не утихала бодрая беседа, то и дело раздавался звонкий смех. Будто был какой-то праздник, но это было окончание самого обычного дня.