По ту сторону Дома (СИ)

Крыс Гайка действительно боялась, но изо всех сил пыталась не показывать вида. Она уже знала, что отвечать Спортсмену нельзя — это его только раззадорит. Можно только ловить момент, чтобы выскользнуть и бежать со всех ног. И не показывать страха, иначе в жизни не выпустит.

Она еще долго будет с ужасом видеть во сне, как крысы высасывают ей глаза. И Спортсмена, запускающего их в ее кровать. Но и тут Гайке повезло — очень скоро в Дом приехал безрукий мальчик, на которого здоровяк и переключился. Гайка выдохнула, хоть ей и было очень жаль новенького.

***

Когда маленькая Ведьма шла куда-то с мамой, каждый раз слышала: «Какая красивая девочка!» Ведьма еще не понимала, что это хорошо, просто знала, что она красивая.

Оказавшись в Доме, она мигом очаровала всех воспитательниц. Те называли ее маленькой Эсмеральдой и не ругали за то, за что других отправляли в Клетку. Девочки злились и завидовали, пока Ведьма не начала руководить их проказами и вылазками на запрещенные территории. Под чутким руководством их редко ловили, а если и ловили, то почти не наказывали.

Мавр, вскоре после нее попавший в Дом, был груб и угрюм. Сущим наказанием для воспитателей. Главным образом из-за того, что был «умным инвалидом», умеющим задавать неудобные вопросы и задевать болевые точки. «Психопат», — зло цедили ему вслед, но так, чтобы он не расслышал.

— Почему пододеяльники сняты с подушек? — зло вопрошал Щепка, сдвигая брови над круглыми очками.

— Мы ловили на крыс, — отвечал Мавр. — Здесь полно их шастает — неужели в бюджет не заложены средства на уничтожение паразитов?

И Щепка становился еще более злым, потому что знал, куда директор отправляет средства из финансирования. И мог только гадать, знает ли Мавр или случайно попал в яблочко.

Однажды новенькая посмеялась над его ярко-красными бусами, назвав «девчонкой». Ее преследовали с первого по третий этаж, а нагнав, тщательно проехались коляской по рукам, чудом не переломав кости. Ведьма не дружила с бедолагой Анной, но все равно подбила других девчонок на месть. Потому что считала, что своих нужно защищать всегда.

Утром они, тщательно спрятавшись в кустах, закидали неповоротливую коляску воздушными шариками, наполненными смесью воды с уксусом. Мавр разглядел в зарослях только иссиня-черные волосы, и с тех пор не мог перестать о них думать.

Ведьма стала для него воплощением хаоса, буйного и непокорного, который так и манил к себе, лишая воли и разума.

Через несколько лет Ведьма стала первой, кто официально получил статус его девушки. И, конечно, не последней. Анна, пострадавшая, от его колес стала второй.

Мавр, как паук, ткал свою паутину, заманивая в нее и мелких комаров, и насекомых поценнее. Так было до того, как пришел Череп. Он был хитрее. И почти физически ощущал липкую паутину, опутывающую это место. И ловко маневрировал, пролезая в открывающиеся проходы, до последнего не тревожа «паука». Мавр заметил угрозу, только когда стало слишком поздно — их с Черепом численные силы были равны.

Ведьма с интересом наблюдала за ловкой игрой Черепа, но Мавра в нее не посвящала. Ей не слишком льстило быть не единственной девушкой вожака, поэтому она не сильно за него радела. А Мавр был непростительно долго ослеплен ощущением собственного величия.

Ведьма, сама того не желая, подошла к Черепу слишком близко. Настолько, что ее перестала заботить собственная безопасность. Был только очень сильный вихрь, ураган, в который ее затягивало, как она сама обычно затягивала других. И которому она не хотела сопротивляться. Пока не оказалось слишком поздно, а она не подошла слишком близко. И теперь опасность только добавляла острых ощущений.

***

— У них на стенах живут разные звери! — восторженно рассказывала Рыжая. — Жираф, сова, крокодил, какой-то непонятный чертик…

Гайке было любопытно посмотреть на комнату мальчишек, но не настолько, чтобы просить Рыжую взять ее с собой. А сама Рыжая не предлагала.

— Я тоже там нарисовала. Чайку.

— Не боишься, что тебя поймают?

— Нет, — отрезала Рыжая и нахмурилась. — А если и «поймают», я знаю, кто будет в этом виноват!

Рыжая бросила на нее многозначительный взгляд. Гайка подумала, что для человека, озабоченного конспирацией, она слишком часто туда шныряет, но говорить ничего не стала —

вспышки Рыжей последнее время и без того участились. К тому же у нее тоже были свои тайны.

Ведьма учила ее плести из бисера и показывала, как правильно рисовать стрелки. Самой косметики ей не давала, но для Гайки и просто наблюдать за волшебным преображением было за счастье.

— Жалко, что Кристина так не умеет, — протянула Гайка, наблюдая, как глаза Ведьмы из миндалевидных превращаются в «лисьи».

— Кристина?

— Моя сестра.

Ведьма странно стрельнула в нее черными глазами, но ничего не сказала. Она-то Кристину не видела — та приезжала всего два раза на полчаса. Гайка решила, что в следующий раз обязательно их познакомит — Кристине очень пойдут «лисьи» глаза.

— А почему ты не учишь других девочек? — Гайка с трудом нанизала на нитку особо мелкую бисеринку.