По ту сторону грусти (СИ)

Она спохватилась: да, забыла, засыпая, сосредоточиться на внешности. Но не это её расстроило: видно, не она одна забыла, как можно управлять своим обликом в мире снов. Ей казалось, что она не виделась с Андроповым целую вечность - и теперь ей снова бросились в глаза происшедшие с ним перемены, и от этого становилось больно.

Обаятельный толстый мальчик, который так её умилял, остался на прежних снимках - нет, теперь он напоминал старого усталого профессора. Лицо его сделалось даже в чём-то красивее, наверное, благороднее и тоньше. Но оттенок кожи был болезненный, желтовато-бледный, а в глазах, стоило ему забыться на долю секунды, проступало утомление и грусть. Волосы сильно поредели и поседели. Ещё казалось, что он с трудом преодолевает вялость рук, а пальцы даже чуточку дрожат.

А стоило ли снова припоминать, с чего началось это разрушение...

Алеся не выдержала, и по щекам у неё поползли две слезы, горячие и большие.

- Ну что ты, что ты? - взволнованно спрашивал Андропов.

- Да вот! - воскликнула Алеся и по-детски шмыгнула носом. Помедлив, она кашлянула. - Представляешь, я тебя ругала, как последняя мегера, за то, что себя не бережёшь, а сама-то что? Так бездарно отравилась! Да знать бы ещё, чем! Но на целую неделю свалилась, и видеться с тобой вообще не могла. Мне если сны и снились, так только кошмары, бред какой-то. А сколько здесь времени прошло, месяца два с лишком? - вот видишь...

- Хорошая моя, но теперь-то ведь пришла? Зачем же сейчас так огорчаться? - пожурил её Юрий Владимирович. - Пошли лучше чай пить. Расскажешь, что да как.

- И ты.

- Конечно.

Они прошли в комнаты. Алеся на ходу тронула Андропова за рукав и сказала:

- Но теперь я постараюсь чаще приходить.

- Как же это получится? - удивился он.

- Неважно. То есть... я сама не знаю. Но придумаю, обязательно!

Придумывать надо было срочно.

Алеся начала с квартиры. Раздёрнула занавески, бесстрашно распахнула окна и балкон в туманную стынь. Перемыла полы, выгребла мусор (удивительно, сколько его повсюду затаилось), протёрла пыль, поменяла бельё, разложила всё, расставила и выстроила, как солдат на плацу. Закончила самой собой: приняла душ и выпила чаю на брусничных листьях.

Со своим организмом она тоже решила сделать попытку примирения. Последнее время душа и тело состояли в напряжённых отношениях, и Алесина загнанная оболочка становилась и в самом деле бренной. Это никуда не годилось. Нет, она не "взялась за ум", дав обет здорового образа жизни. Просто Алеся понимала, что силы ей очень нужны и стоит поддерживать себя в форме.

На самом-то деле сердце ныло, хотелось торопиться, лететь, бежать. От бессилия сжимались кулаки. С волнением нутряная боль за поясницей теперь была жесточе.

Но Алеся как-то раз собрала всю свою волю и засадила себя за раздумья. Выключила музыку, отложила телефон. И постаралась без спешки и без пощады всё продумать и просчитать, даже сознавая, что старания эти обречены на провал. Просто к такому - к такому никогда нельзя подготовиться. Хотя вроде у некоторых получается. Она терялась в догадках: а все эти люди, про которых читано и слышано - были они мужественными, беспристрастными? Было у них завидное самообладание? Или такая же мятущаяся душа, полная сомнений голова? Никто ответить не мог. И Алеся догадывалась, что эти умозрения просто уводили в сторону, беспомощно и наивно отвлекали её от страшного. И, невесело усмехнувшись, она снова тянулась за скальпелем аналитических рассуждений, пытаясь разобраться в ситуации. Потому что хоть какой-нибудь, приблизительный план - лучше, чем вообще никакого.

Нет. Это не сессия. Здесь не выедешь за счёт ущемления: то сна, то питания, то ухода за собой. Всё должно быть идеально. Алеся так решила.

Она нашла в себе силы сосредоточиться на работе - да-да, кои-то веки! Попутно ужаснулась: где-то там, когда-то там она незаметно проскочила границу, после которой любимое дело, о котором столько лет мечталось, превратилось в тяжкий крест. Ещё оказалось, пока она "любила и страдала", от неё уплыли целых два проекта, не особенно больших и эпохальных, и всё равно было обидно. Алеся нахмурилась и закусила губу. Теперь приходилось догонять и доказывать, что она не выпала из обоймы и не сошла с дистанции.

Обойма, кстати - до чего номенклатурное слово. Видимо, в неё это тоже накрепко въелось. И не только потому, что с кем поведёшься, от того и наберёшься. Просто по признаку рождения. По факту свежего наследия. А ведь Алеся и сама была made in USSR, хотя хронологически - чисто номинально. А сейчас, закусив удила и пришпоривая себя изо всех сил, она, казалось, очень хорошо понимала Юрия Владимировича.

Чем закончится эта гонка с самим собой? Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее...