По ту сторону льда

Видеосообщение от Бермайера застает меня на полпути к дому — уже после того, как я высадил Солливер, а сейчас в сопровождении мергхандаров направляюсь к себе.

«Ферн Ландерстерг, доброй ночи. Знаю, что сейчас у вас уже достаточно поздний час, но тщательно изучив ваш вопрос, мы пришли к мнению, что ваши предположения имеют под собой основания. Поэтому мы ждем вас в Рагране в любое время, и организуем обследование в соответствии со всеми протоколами».

Его секретарю я перезваниваю лично.

— Завтра утром, — говорю, когда мы с Бермайером обсуждаем время.

Утро будет у нас, у них же около четырех дня.

Завтра у меня помолвка, но мне все равно.

Завтра я навсегда оставлю Лауру Хэдфенгер в прошлом.

Глава 10

Стенгерберг меня тихо ненавидит. Должно быть. По крайней мере, я бы ненавидел, если бы мог себе позволить подобное — тем не менее он беспрекословно и мгновенно исполняет мои приказы.

Держать слежку за Эстфардхаром.

Оцепить их дом.

Отслеживать каждый шаг вместе или по отдельности.

Со стороны выглядит так, будто я помешался, и в глазах у Стенгерберга немой вопрос: почему мы просто не можем сразу пойти к ним и сделать то, что задумано.

Но я не хочу сразу.

Хочу сполна насладиться предвкушением этой встречи. Они считают, что у них есть время, есть бесчисленное множество лет, чтобы наслаждаться друг другом и радоваться тому факту, как здорово они меня обошли. Я даже не сомневаюсь, что именно так они думают, и когда я говорил о темных злых чувствах, я даже не представлял себе, какими они могут быть. По ощущениям во мне вскрываются глубины подводной тьмы всех вод Ферверна, и чешуя ползет все выше и выше. За последние полчаса, например, она уже почти подобралась к локтю, поэтому я сижу, закатав рукав и просто смотрю на напоминающую лапу дракона руку.

На столешнице, за которую не так давно (я смутно помню, сколько дней прошло с той встречи) Солливер цеплялась побелевшими пальцами, стоит бокал с ледяной водой. Ледяная вода в данном случае — игра слов, это национальный фервернский напиток, крепче него только медицинские растворы. Я даже не подносил его к губам, но помню, как он обжигает горло. Сейчас это не совсем точное определение, сильнее бегущего по руке пламени ничто не способно обжечь.

Пламени и того чувства, которое рождается в глубине закручивающейся внутри меня тьмы.

Привозят новые удлинненные перчатки. Затягивая руку в одну из них, я стараюсь не думать о встрече, которая мне предстоит.

Стараться и не думать — разные вещи.

Я рассматриваю свою квартиру, пожалуй, впервые с такого ракурса — когда снова и снова вспоминаю ее голос, доносящийся сверху. Ее шаги, когда она спускалась по лестнице. Ее взгляд, когда она сидела со мной за столом.

«Я предлагаю вам подумать, хотите ли вы видеть рядом с собой женщину, которая вас ненавидит».

Наверное, именно тогда я понял, что с ней надо действовать по-другому. Если капризная девочка хочет красивых ухаживаний — она их получит. По крайней мере, именно так я думал тогда, но мне понравилось быть рядом с ней. Мне действительно понравилось гулять с ней по заснеженному парку — в моей жизни не было такого в принципе.

Чтобы просто гулять с кем-то по заснеженному парку.

Целовать ее и чувствовать, как ее тело отзывается на такие нехитрые ласки, чувствовать искренний отклик и самому пьянеть от такого открытого бескомпромиссного чувственного ответа.

Смартфон вздрогнул.

— Торн. Они в Аронгаре.

Мне показалось, я чувствую изморозь, втекающую в гаджет сквозь мои пальцы, а металлический голос Стенгерберга словно затянули помехи как во время Ледяной волны.

— Что? — тихо спросил я.

— В Аронгаре. Эстфардхар знал о слежке, и о том, что мы придем, он точно знал. Он приезжал на обед домой, потом опять уехал в больницу. Один. Мы не выпускали его из поля зрения, все выходы контролировались, у него было четыре встречи с пациентами по записи. Точнее, должны были быть.

— А она?

— Она тоже оставалась дома. Мы ждали на подземной парковке. Внизу, наверху, на всех центровых. Потом выяснили, что она вышла в парике, как сиделка-сопровождающая богатой пожилой женщины.

— Всех в отставку, — сказал я.

— Торн, это тщательно спланированный побег. Ты же это понимаешь? Им помогали. Им не просто помогали, их вывезли.

— У тебя есть три часа, чтобы сложить полномочия.

Это последнее, что я говорю, потому что смартфон покрывается ледяной коркой и брызгами разлетается по столешнице. Вслед за ним взрываются бокалы и стекла под давлением пламени, с грохотом обрушиваются шкафчики, впиваясь острыми изломанными углами в идеальные пластины полов. Только когда моя кухня окончательно начинает напоминать пустошь после битвы драконов, не поделивших территорию, я останавливаюсь.

И иду встречать гостей. Экстренная ситуация: в квартире первого дракона Ферверна происходит непонятно что, вызов невозможен.

— Все в порядке, сигнализация вышла из строя, — сообщаю мергхандарам, которых сейчас возглавляет Крейд. После чего обращаюсь уже к нему: — Распорядитесь о том, чтобы завтра к восьми утра в моем офисе был Сэфл Роудхорн.