По ту сторону льда

— Хотите чего-нибудь? — интересуется ледяная палка, и сразу видно, что будь у нее возможность, она бы сыпанула в мой кофе по меньшей мере слабительного.

— Да. Поговорить с вашим мужем. Наедине.

Ингрид и Сильвана исчезают, как по волшебству. Хэдфенгер, напротив, продолжает смотреть на меня:

— Прости, здесь у меня нет кабинета. Так что придется говорить прямо в гостиной.

В его словах звучит откровенный и слишком явный упрек. Признаюсь честно, мне на него плевать. На него и на его упреки — просто некоторые люди (будем политкорректны, иртханы такие тоже есть) очень любят перекладывать ответственность за свою жизнь на других.

— Значит, пойдем в гостиную. Роудхорн, подождите нас в общем холле.

Мергхандары выходят, а Хэдфенгер морщится.

— Роудхорн?! Сэфл Роудхорн?!

До сих пор воспринимавший мергхандаров за моей спиной серой безликой массой, он сейчас вглядывается в закрывшуюся дверь, как будто может что-то увидеть сквозь нее.

— Все меняется, Юргарн, — отвечаю я и киваю в сторону гостиной.

Как бы ни была велика моя неприязнь к этому человеку, я не собираюсь унижать его еще больше.

В гостиной мебель жмется друг к другу. Настолько, что даже светлый тон не спасает, равно как и ведущая на второй этаж лестница, заканчивающаяся небольшой площадкой и единственной дверью. Мы устраиваемся в креслах, разделенных журнальным столиком, на котором лежит планшет, и я достаю свой.

— О чем ты хотел поговорить?

— Об этом, — открываю «исследования» Роудхорна и протягиваю Хэдфенгеру.

Один взгляд — и он резко бледнеет.

— Как ты узнал?.. — эти слова срываются с его губ, наполненные липким сочащимся изо всех пор страхом.

Чего же ты так боишься, Юргарн Хэдфенгер?

— У меня встречный вопрос: почему я об этом не узнал от тебя? Сразу.

Он открывает рот, закрывает. Потом кладет руки на подлокотники и откидывается назад.

— Я не обязан с тобой ни о чем говорить. Я теперь живу по законам Аронгары, и…

— У тебя вид на жительство, — прерываю его я. — Гражданство ты еще не получил. Поэтому я просто повторю свой вопрос. Всего один раз. Почему ты мне ничего не сказал?

— Я не стану говорить без своего адвоката, — продолжает хорохориться Хэдфенгер.

— Хорошо. Признаешься в государственной измене при адвокате, — говорю я. — После чего я потребую твоей выдачи в Ферверн. Тебя и твоей семьи в полном составе. Кстати, Даргел Хэдфенгер имеет какое-то отношение к твоим теневым контактам?

— Нет! — резко выдыхает он. — Это не то, о чем ты подумал!

— Я ни о чем не успел подумать, Юргарн, — говорю я. — Просто сопоставил факты и пришел к закономерному выводу.

— Я не знаю, кто им слил эту информацию, — после долгого молчания, наконец, произнес он.

— Кому — им?

— Оппозиции. Это было дело, которым никто особо не интересовался, и я влез в него всего один раз. Тем не менее они это раскопали, вытащили на свет, и… — Хэдфенгер посмотрел в сторону. — Пришли ко мне с предложением. Такое пятно на репутации никому не нужно, особенно перед вступлением в должность. Так они мне сказали. Дали время подумать. Я отказался. На второй встрече я отказался с ними работать.

— Ты, видимо, плохо расслышал мой вопрос, Юргарн. Мне не нужны твои оправдания, мне нужен твой ответ — почему ты ничего не сказал мне?

— Потому что они обещали убить мою жену.

— Кто — они? — холодно интересуюсь я. — Мы были партнерами, Юргарн. Не осталось ни одного вопроса в мире, с которым ты не мог бы прийти ко мне — даже после случившегося. В том числе вопроса о безопасности твоей семьи.

— И ты бы стал меня слушать? — усмехается он. — После того, как я просил тебя не высылать меня из страны, а ты просто вышвырнул меня за дверь?

— Если бы ты сказал, что Ингрид нужна защита…

— Не Ингрид, — он судорожно вздыхает, ссутуливается в кресле и разом становится старше лет на десять. — Оррис. Она жива. И, вероятно, она у них.

Если что-то в этой жизни еще могло меня удивить, это только что было озвучено.

— У кого? — уточнил я. — У тех, кто пришел к тебе с предложением?

— Если бы. У тех, кто запретил говорить с тобой на эту тему. Сразу после того, как на меня вышли представители оппозиции и случилась первая встреча — на которой меня просили выступить противником твоей реформы, со мной связались. Это была очень странная связь, не оставившая ни следа на моем ноутбуке, подтвердить которую я никак не мог. Звонок в мессенджере исчез без следа. Они сказали, что, если я хотя бы слово скажу об этом, Оррис умрет. Мгновенно. И как бы крута ни была твоя служба безопасности, они все равно узнают о моем проколе раньше, и никто не сможет ей помочь. Я все время пытался понять, какой им от этого толк, и не мог. Если они хотели, чтобы я работал с оппозицией, все это было слишком сложно.

— Значит, тот, кто вышел с тобой на связь от партии оппозиции, шантажировал тебя не совсем честным делом? А впоследствии — некто неизвестный — жизнью Оррис?

— Да.

Я касаюсь наушника.

— Роудхорн, проверьте того, с кем встречался Хэдфенгер. Выясните, кто он, когда примкнул к партии противников реформы. Срочно. Передай информацию Крейду и поставь ее в приоритет.

— Сделаю.