По ту сторону льда

— Это обернулось вспышкой ледяного пламени. Настолько сильного, что если бы она это не остановила, все побережье превратилось бы в ледяную пустошь.

— Это остановила она?

— По отчетам все именно так. И, если верить дальнейшим исследованиям, все довольно логично. Потому что сейчас состав крови Лауры Хэдфенгер гораздо ближе к составу крови иртханессы, нежели чем обычной женщины.

Глава 16

— Иртханессы, — повторяю я, чтобы хоть как-то уложить это в своем сознании.

Моя Лаура — иртханесса?

Я не успеваю поймать эту мысль, и теперь в моем сознании придется уложить еще одно. О том, что я только что назвал ее «моя Лаура».

— Это информация от спецслужб Халлорана, — продолжает Роудхорн, — она проходила обследование еще в Зингсприде, до покушения. Если верить источнику — кандидату медицинских наук Кэдрен Аджоу и ее коллеге с не менее ученой степенью — местру Вишуару Лагезу, в ее крови сейчас пламя. Есть еще кое-что важное. Ребенок тоже окружен оболочкой из пламени, и это отчасти напоминает…

— Формирование драконьего яйца.

— Неудивительно, что с такой силой она заморозила Зингспридское побережье. Чуть не заморозила.

Ее кто-то учил управлять пламенем?

Я смотрю сквозь Роудхорна.

— Есть один интересный момент, ферн Ландерстерг.

Теперь — на него.

— Этого нет ни в одном отчете, но у меня было время заняться этим делом вплотную. Кое-что местр Халлоран явно хочет оставить в секрете. И это что-то — его племянник.

— Насколько я знаю, у Энтара Халлорана нет детей.

Энтар Халлоран — младший брат Рэйнара, который недавно женился и пока не обзавелся наследниками. Если только Роудхорн говорит не о…

— Вэйдгрейн Гранхарсен, — он тут же подтверждает мою догадку. — Ребенок был рядом с Лаурой Хэдфенгер, когда отступило пламя.

— Ребенок. Сколько ему сейчас?

— Скоро будет шесть.

Но я прекрасно знаю, что сила иртханов не измеряется возрастом. Кому как не мне это знать.

— Какая-то конкретика есть?

— Нет, — Роудхорн качает головой, — но Танни Гранхарсен была беременна, когда ее похитили, и когда насильно влили ей кровь пустынника. Не думаю, что это прошло без последствий.

Однозначно не прошло. Историю Танни Гранхарсен знал весь мир, но вряд ли я бы о ней задумался, если бы не услышал то, что услышал.

— Отличная работа, — говорю я.

Разворачиваюсь, чтобы вернуться к Халлорану: я дал ему достаточно времени, а с такой информацией, которая у меня есть сейчас, разговор будет вести гораздо проще.

— Я взял на себя смелость еще раз проверить информацию по Юргарну Хэдфенгеру.

А Роудхорн, оказывается, полон сюрпризов. Когда Хэдфенгер умолял не высылать его из страны, он говорил, что представители оппозиции реформы пытались вести с ним переговоры, и что он отказался. Информация от Стенгерберга была совершенно иная, равно как и фото с повторной встречи.

Что еще там можно было проверять?

Тем не менее я развернулся к Роудхорну.

— Слушаю.

— Он действительно встречался с представителем партии оппозиционеров два раза. И вот по какой причине, — Роудхорн протягивает мне планшет.

Я листаю информацию и досье. Стенгерберг скрыл от меня тот факт, что в самом начале своей карьеры Юргарн Хэдфенгер выступал защитником проворачивающего электронные махинации с деньгами бывшего работодателя хакера. Дело он выиграл, оно было среднестатистическим, не нашумевшим, но именно с тех пор началось его восхождение по служебной лестнице. Отдельно был интересен тот факт, что Юргарн Хэдфенгер знал о виновности своего подопечного, и что щедрым был не только его официальный гонорар.

— Каким-то образом это всплыло на той стороне, — комментирует Роудхорн, но я уже и сам это вижу. — Оппозиция пыталась шантажировать Хэдфенгера, поставило его перед фактом — но он отказался с ними работать. Это произошло на второй встрече, на которой он должен был дать ответ.

Я вижу записи и расшифровки разговоров, подтверждающих это, и сейчас меня гораздо больше интересует кое-что другое. Стенгерберг не из тех, кто «пропускает» такие детали, но и Хэдфенгер… этот ползающий у меня в ногах человек — почему промолчал он?!

— Свяжись с Крэйдом, — говорю я. — Пусть возьмут Стенгерберга под стражу до моего возвращения.

Роудхорн кивает.

— И организуй мне сопровождение и транспорт до дома Хэдфенгера.

Приятным этот разговор для него точно не будет.

В Аронгаре, а если быть точным, в Зингсприде, квартира у Хэдфенгеров попроще. Я это понимаю, стоит мне оказаться в холле, а еще я понимаю, что все — начиная от самого Хэдфенгера, который всерьез думает, что я ничего не чувствую на уровне звериных инстинктов и заканчивая его высокомерной ледяной палкой по имени Ингрид и их дочерью —  меня ненавидят. Боятся. И подсознательно — очень подсознательно, хотя сами в это не верят — надеются на то, что я пришел что-то изменить в их жизни. Например, сказать, что они прощены и могут вернуться, и что я устрою все в точности так же, как было до этого.

Дизайнерскую деревянную мебель, например, вместо непривычных стекла и металла. Огромные метражи, на которых можно в гратхэнд играть.