По ту сторону жизни

— Хуже некуда, — угрюмо отозвался Дмитрий, осматривая и ощупывая тело Бигельмана. — Он сейчас мешок с переломанными костями, но жив ещё…

— Что делать будем? — внутренне досадливо чертыхнувшись, поинтересовался Азат.

— Сейчас схожу за носилками, и мы перенесём его отсюда.

Уже в домике они по очереди осмотрели пострадавшего.

— Сломана ключица, таз, несколько рёбер и правая нога, — вздохнул чуть не плача Дмитрий. — Знать бы, как пострадали внутренности…

— Предположить, конечно, очень трудно, — согласился с ним Азат. — И перевозить Иосифа в город я бы поостерёгся. Кто знает, сможет ли он перенести это?

— Чёрт возьми, а что же делать? — запаниковал Дмитрий, хватаясь обеими руками за голову. — Ну зачем вы стреляли в того самца, товарищ Рахим?

Брошенный им упрёк встревожил Азата, и он тут же выдал заготовленный заранее ответ:

— Так я за вас беспокоился. Хотел убить зверюгу, чтобы на вас не напал.

— Я так и подумал, — прерывисто вздохнул Дмитрий. — Это моя вина в случившемся, только моя!

— Да что там… Не казни себя, — положил ему «участливо» на плечо руку Азат. — Это я, мазила… Вместо того чтобы убить лося, я по неопытности только ранил его.

— Нет, это я виноват, — настаивал Дмитрий. — Это я не объяснил, что убили лосиху и стрелять больше не надо. Лось бы обратно убежал, почуяв кровь самки и нас увидев. А получив ранение… Получив ранение, любой зверь приходит в бешенство и теряет над собой контроль…

— Хорошо, окажи ему помощь, какую возможно, — сказал Азат в раздумье. — Пока ты с ним возишься, я соберу кое-какой травы, сделаю отвар и… Переломов, конечно, я ему не вылечу, а внутренности… Я постараюсь, чтобы он не умер, пока ты будешь ездить в город за помощью…

23

Владимир Александрович Быстрицкий с трудом оторвал голову от сплющенной больничной подушки. На бледном лице выделялись тёмные круги вокруг запавших глаз, но он старался казаться бодрым и непринуждённым.

— Я, наверно, отвратительно выгляжу, — сказал он, натянуто улыбаясь. — Но-о-о… Я понимаю, как необходима эта встреча.

— Значит, вы готовы к разговору, — сделал вывод сыщик, усаживаясь на стул.

— Да, я готов ответить на ваши вопросы, — кивнул Быстрицкий.

— Спасибо за понимание, — усмехнулся сыщик. — У меня очень много вопросов к вам накопилось.

— Попытаюсь ответить на все, — вздохнул Быстрицкий. — Хотя я мало что помню из того, что произошло.

— Вопрос первый и, может быть, самый важный, — начал сыщик. — Расскажите мне всё, что помните про ту злополучную ночь.

— Кромешная тьма, — заговорил, морща лоб, Быстрицкий. — Я вышел из отеля, сверкали молнии, громыхал гром. Не знаю почему, но мне почудилось, что кто-то наблюдает за мной. Меня охватил страх. И тогда я почувствовал остриё, вонзившееся в спину, затем в бок и грудь. Три удара помню точно, а потом я потерял сознание. Уже не помню, упал ли сам или кто-то сбил меня с ног, только мрак перед глазами и всё. Как вспоминаю обо всём, каждый раз прошибает холодный пот…

— А я считаю, что не так страшны воспоминания, как то, что ждёт впереди, — изрёк с угрюмым видом сыщик.

— Наверное, так и есть, — согласился Быстрицкий. — Я действительно кому-то очень неугоден. Сейчас я это ясно осознаю. Неудавшееся покушение… Сам не пойму, как жив остался.

Сыщик покачал головой и нахмурился.

— Ничего в этом странного нет, — сказал он. — Таковы особенности нашей страны, я уже предупреждал вас об этом. И ещё…

Он замолчал, а Быстрицкий прошептал взволнованно:

— Что ещё? Что вы этим хотели сказать?

— Вас не хотели убивать, — вздохнул, отвечая, сыщик. — Вам таким образом дали понять, что следующий раз будет последним. Не уедете из страны — будете здесь похоронены.

Быстрицкий прикрыл глаза руками. Дыхание его участилось. Но через несколько минут он справился с приступом слабости:

— Я здесь имею дела с порядочными людьми, и не в их интересах ликвидировать меня.

Сыщик промолчал и на его сделавшемся каменном лице не дрогнул ни один мускул.

Не услышав ответа, замолчал и Быстрицкий. Он весь напрягся, думая о чём-то своём.

— А может и такое быть, что кто-то не хочет, чтобы я заключил сделку, ради которой приехал? — предположил он вдруг, туманно глядя на сыщика.

— Это предположение вполне годится для версии, — кивнул тот.

— А я склонен считать, что это не версия, а истина! — оживился Быстрицкий. — Кто-то хочет помешать заключению сделки и ликвидировать меня. Корнея Бадалова они уже уничтожили, а меня…

— А вас они оставили в живых для того, чтобы…

Он осёкся и замолчал, так как открылась дверь палаты и вошёл дон Диего. В лёгком светлом костюме, с белой шляпой на голове, он подошёл к кровати и уселся на стул, который услужливо освободил для него вскочивший сыщик.

Быстрицкий зажмурился. Его лицо стало белым как мел.

— Да, это я, — усмехнулся дон Диего. — Можешь тереть глаза сколько хочешь, но я не исчезну.

— Я всё понял, — упавшим голосом прошептал Быстрицкий. — Это вы организовали на нас охоту и…

Дон Диего прервал его выразительным жестом: