По ту сторону жизни

Одно окно, обращённое на восток, было заложено, другое — большое, в северном конце комнаты, смотрело на плоскую крышу первого этажа и в огромный двор. Кирпичный камин был мал для такой комнаты, стенные шкафы чересчур узки и глубоки. Быстрицкий чувствовал себя неуютно. Комната казалась ему не яркой и приветливой, а сумрачной, суровой, начисто лишённой очарования.

Дон Диего не навещал его и не проявлял интереса к своему «гостю», но это не удивляло и не беспокоило Быстрицкого. У хозяина фазенды сложный характер, и лучше всего было его не беспокоить.

С трудом встав с кровати, Быстрицкий приблизился к окну. На огромной площади фазенды кипела жизнь, туда-сюда сновали люди. «Типичный князёк, — подумал он, оглядывая владения дона Диего. — Интересно, чем он занимается в этой глуши? Наверное, содержит плантации и производит наркотики, которые распространяет по миру?»

Он вернулся в постель и попытался сосредоточиться. На ум пришла фраза, брошенная доном Диего, когда его поселили в эту комнату.

— Считай, что в твоей жизни наступил перелом, — сказал он. — Живи и радуйся, что тебе повезло больше, чем твоему напарнику!

«Но что, чёрт возьми, хотел сказать этим дон Диего? — зашевелилась беспокойная мысль. — Что он имел в виду, говоря мне это?»

Быстрицкий тщетно искал в голове хоть какую-то мыслишку, способную дать ответ на тяготившие душу вопросы, и натыкался на пустоту. Он исчерпал всю свою самоуверенность, которая недавно переполняла его с избытком. «Я весь в его власти! — подумал он в отчаянии. — Со мной всё кончено как с личностью! Мне остаётся подчиниться воле этого наркобарона, иначе…» Уже в который раз его охватило неприятное беспокойство.

За дверью послышались приглушённые голоса и шум шагов. Распахнулась дверь, и на пороге возник дон Диего. Рядом с ним стояла невысокая полная грудастая мулатка. Волосы были собраны в пучок на затылке; мягкое широкое лицо прорезала тонкая линия рта с поджатыми губами. Маленькие глазки смотрели выжидательно.

С тревожным чувством Быстрицкий приподнял голову. Болезненно перехватило горло, словно в ожидании чего-то недоброго.

— Её зовут Мария, — представил женщину дон Диего. — Она будет заботиться о тебе до тех пор, пока ты будешь проживать под моей крышей.

Быстрицкий молча кивнул.

Было что-то угрожающее в облике Марии, но… Губы её растянулись лёгкой улыбкой.

— Я говорю не только на испанском, но ещё на английском и французском языках, — сказала она грубоватым голосом.

Быстрицкий вздохнул, сделал глотательное движение и почувствовал, что спазм прошёл, но осталась неприятная сухость в горле.

— Хорошо, я берусь научить тебя русскому языку, — сказал он хрипло. — Если ты, конечно, пожелаешь овладеть им…

24

Удивление Кузьмы было беспредельным, когда он остановился у могил родителей. Ухоженные холмики, покрашенная оградка вокруг… А берёзка, которую он посадил двадцать лет назад, выросла и превратилась в большое стройное дерево.

«Господи, это чудо! — думал Кузьма. — У нас нет родни в этом городе? Так кто же заботился о могилах моих родителей всё это время? Я искал заросшие затоптанные холмики, а тут…»

Почувствовав тяжесть в ногах, он присел отдохнуть на скамейку. Кузьма испытывал истинное наслаждение, видя, как набухают почки на берёзе и зеленеет под ногами молоденькая трава. Не было ни дуновения ветерка; казалось, сама природа отдыхает, утомлённая долгой сибирской зимой. И ему захотелось остаться здесь похороненным в тишине и покое. Кузьму утомила безрадостная жизнь, в которой он много потерял и не приобрёл ничегошеньки!

У могилы родителей сын провёл несколько часов, а когда стемнело и стало прохладно, встал и пошёл к выходу. Вспоминая юные годы, он миновал одну улицу, свернул на другую и не заметил и сам, как остановился у магазина, в котором работала… Он, как ни старался, так и не вспомнил имени бывшей подруги Маргариты.

Магазин уже был закрыт, и Кузьма пошёл дальше. Ноги сами привели его к дому, в котором давно жила Маргарита с бабушкой.

Опустив руки в карманы и ёжась от холода, он стоял и смотрел на дом, такой же одинокий, как и он сам, чужой в родном городе. И вдруг ему пришло на память всё, что пришлось пережить с тех пор, как он был последний раз здесь, такой уверенный в себе, мужественный и сильный. Сейчас он чувствовал себя усталым, старым и ко всему безразличным. Кузьма уже давно потерял уважение к самому себе! Притом, что не совершил не единого поступка, которого ему следовало бы стыдиться. Самоуважения его лишили другие, и произошло это очень легко и просто. А теперь жизнь казалась ему такой мерзкой и отвратительной, что он не видел смысла держаться за неё и дорожить ею.

На его плечо легла чья-то лёгкая рука, прервав ход мыслей. Кузьма обернулся и обомлел: перед ним стояла та самая продавщица из магазина. Женщина выглядела испуганной.

— Тебе надо спрятаться, Кузьма Прохорович, — прошептала она, озираясь. — Тебя разыскивают очень опасные люди!

— И-и-и… Насколько они опасны? — заинтересовался Кузьма.

— Очень, — вздохнула женщина. — Они собираются убить тебя.