По ту сторону звезд. Книга 2

А затем впустила в порт на боку саркофага первое тонкое щупальце. «Осторожно! – велела она Кроткому Клинку. – Осторожно! Главное – не причинить вреда».

Сначала она ощущала лишь металл и электричество. Потом вкус питательной жидкости, в которой плавал Грегорович, а вместо металла появилось обнаженное мозговое вещество. Медленно, очень медленно Кира искала точку соединения, возможность преодолеть разрыв между материей и сознанием, мост между мозгом и разумом.

По ее приказу щупальца раздваивались снова и снова, пока не превратились в бахрому из тончайших нитей – каждая и толщиной, и чувствительностью напоминала нерв. Нити продвигались вглубь саркофага, пока наконец не нащупали то самое, что искала Кира: сеть проводов, лежащих поверх массивного мозга. Эти провода уходили глубоко в складки серого вещества и составляли физическую структуру имплантов. Она подключилась к каждому тончайшему проводку и проследила их путь внутрь. Некоторые были подсоединены к дендритам, по этой примете можно было установить, где неживое смыкается с живым. Многие завершались оплавленной металлической бусиной или были подсоединены к мертвому, съежившемуся нейрону.

Бережно, очень бережно Кира принялась восстанавливать нарушенные связи. Там, где металл оплавился, она разглаживала эту бусину на конце провода, обеспечивая должный контакт с нужным дендритом. Там, где путь обрывался мертвым нейроном, Кира перемещала проводок к ближайшему здоровому дендриту, почти незаметно сдвигала его в мозговой ткани Грегоровича.

Каждый раз, когда удавалось подсоединить провод, Киру слегка ударяло током – цепочка восстанавливалась, и по ней проходил электрический заряд. Острое и бодрящее ощущение, на языке оставался слабый привкус меди, а порой Кире казалось, будто она уловила и какой-то призрак ощущения от ожившего нейрона – будто щекотка в глубине ее сознания.

Хотя действовать приходилось на микроскопическом уровне, соединять провода было не так уж тяжело, но вот масштабы задачи… тысячи, многие тысячи проводов, и каждый необходимо проверить. В первые же минуты она сообразила, что вручную (если так можно было выразиться) эта работа займет несколько дней. А у нее в запасе не было и дня.

Сдаваться не хотелось, а значит, оставался лишь один путь. Отчаянно надеясь, что не допускает роковой ошибки, она установила цель – расправить оплавившиеся провода и соединить их с ближайшими живыми нейронами – и изо всех сил постаралась мысленно объяснить эту задачу Кроткому Клинку. Затем она ослабила контроль – опасливо, осторожно, словно выпуская на волю дикое животное с непредсказуемыми реакциями.

– Пожалуйста! – взмолилась она.

И Кроткий Клинок послушался. Он заскользил по проводам тончайшей, в атом толщиной, пленкой, перемещал частицы металла, сдвигал клетки, соединял провода с дендритами.

Кира почти утратила связь со своим телом (и растительностью в своей каюте): сознание полностью распределилось между нитями, которыми манипулировала чужь. Издали она слышала голос Хва-Йунг:

– Сорок пять процентов!.. Сорок семь… Сорок восемь…

Кира отключила слух, сосредоточившись на текущей задаче. Провода – расправить, присоединить…

Столько проводов приходилось подсоединять! Кира ощущала их как холодные или горячие мурашки у себя в голове. Крошечные взрывы – и с каждым сознание расширяется.

Ощущения аккумулируются, быстрее, быстрее! А потом…

В ее разуме отдернулась завеса, перед Кирой распахнулось огромное пространство, и она ощутила внутри себя Присутствие. Если бы не прежний ее опыт с Кротким Клинком, это ощущение поглотило бы ее: оно было невыносимо – как будто огромная масса навалилась со всех сторон.

Кира задохнулась, хотела вырваться, но не смогла пошевелиться.

Вишал и Хва-Йунг подавали сигналы тревоги, голос врача донесся словно издалека:

– Мисс Кира! Остановитесь! Что вы делаете?! Это повредит его нейросе…

Его голос заглох, и Кира ощущала только беспредельность вокруг себя.

– Грегорович! – позвала она, но ответа не было.

Она повторила настойчивее, пытаясь достучаться, дать знать, что она рядом:

– Грегорович! Ты меня слышишь?

В отдалении слабо свивались какие-то мысли – грозовые тучи вне досягаемости, слишком огромные, чтобы их постичь. Потом сверкнула молния и…

Корабль задрожал, снаружи завертелись колесом звезды. Из левого борта хлынул огонь. Метеорит попал в главный генератор…

Вспышки. Вскрики. Вой во все небо. А снизу навстречу несся изувеченный ландшафт. Огонь, дым. Слишком быстро. Замедлить не удается. Аварийный парашют не сработал.