По тундре, по железной дороге: и вновь звучат блатные песни!

Надо думать, этими расцветками дело не ограничивалось. И не только расцветками. Советский поэт-сатирик Аркадий Бухов в 1921 году пишет «паническую пародию» «Евгений Онегин по Луначарскому», высмеивая критику классической русской литературы за «буржуазность» и предлагая свой вариант переделки пушкинского романа в стихах, где заставляет Татьяну исполнять «демократическую» песенку:

Я милого узнаю по походке:
Он носит плюшевы штаны,
Шляпку носит он панаму,
Ботиночки он носит на рантах…

И всё же долгое время одно оставалось неизменным: «милый» носил штаны. Так продолжалось до второй половины 1960-х, когда эти штаны беспардонно стащил с песенного персонажа известный исполнитель-эмигрант Алексей Иванович Димитриевич, более известный как Алёша Димитриевич. Во всяком случае, сие действо запечатлено, в частности, на пластинках, записанных во Франции в 1968-м и в Голландии в 1969 году.

Именно эти исполнения «Панамы» Алёшей Димитриевичем внесли смятение в головы многочисленных слушателей и послужили поводом для многочисленных споров, пылких полемик и совершенно диких предположений. Можно сказать, Алёша внёс разброд и шатание в умы любителей жанра. Посему необходимо ознакомить читателя с одной из версий «Панамы» Димитриевича, к которой нам не раз ещё придётся возвращаться:

Я милого знаю по походке — что ты! —
Он носит брюки, брюки галифе,
А шляпу он носит на панаму-наму-наму,
Ботиночки он носит «нариман».

Зачем я вас, родненький, узнала?

Зачем я полюбила вас? — вас!
А раньше я этого не знала,
Теперь-то я страдаю каждый час,
А раньше ты этого не знала,
Теперь ты страдаешь каждый час.

Вот скоро твой мальчик уедет,

Уедет, мож быть, навсегда.
В Париж он да больше да не вернётся — что ты говоришь! —
Оставил одну карточку свою,
В Париж, Париж он больше не вернётся,
Оставит он карточку свою.

Похожий текст перепел несколько раз в 1969–1970 годах — несомненно, с голоса Димитриевича — и Владимир Высоцкий. Именно в таком виде (разве что с заменой Парижа на Москву) песня стала канонической.

Хотя если представить, как выглядит милёнок в галифе при модных ботиночках, в душу вкрадываются сомнения по поводу того, что такой клоун мог разбить сердце даже самой затрапезной деревенской дурочки.

Разумеется, я далёк от того, чтобы подозревать читателя в невежестве — по крайней мере по поводу фасона брюк галифе. Однако всё же подкину немного информации из истории моды — раз пошла такая тема.

Итак, что собою представляют галифе? Энциклопедия нам подскажет, что галифе (от фр. Galliffet) — брюки, плотно облегающие голень и сильно расширяющиеся на бёдрах. Названы они по имени французского генерала, маркиза Гастона Галифе (1830–1909), который ввёл этот нетривиальный фасончик для кавалеристов.

До изобретения маркиза кавалеристы вынуждены были носить так называемые рейтузы — не шерстяные штанишки со штрипками, обычно надеваемые под юбку или брюки, как это сейчас водится, а длинные, узкие, плотно обтягивающие брюки для верховой езды. Слово это происходит от немецкого Reithose — штаны для езды верхом. Можно вспомнить и искажённое немецкое «рейтар» — от слова Reiter, то есть всадник. Рейтары эти зауженные штанишки носили потому, что на них легко было мгновенно натягивать сапоги.

Другим видом подобного рода военных кавалерийских штанов были лосины — парадные мужские кожаные брюки для езды. Название своё они получили потому, что действительно изготовлялись из кожи лося (или оленя), а уж позднее — из замши. Как и рейтузы, лосины были очень узкими. Но, ежели рейтузы, которые всё-таки шились из ткани, надевать было несложно, с кожаными лосинами проблем оказывалось куда больше. Перед тем, как надеть, их смачивали водой, отчего они растягивались. Затем лосины высыхали на теле и плотно обхватывали его. Носить такие брюки — это в некотором роде героизм! Тем более скакать в них. Очень часто плотные и жёсткие штаны натирали кожу вплоть до язв. Император Николай I после парадов по несколько дней проводил в постели и не мог двигаться. Но что поделать — служение Отечеству-с…

Как и рейтузы, лосины русская армия переняла у пруссаков с XVIII века. Неизвестно, сколько бы ещё мучились императоры, гусары, кирасиры и прочие кавалеристы, к тому же выглядела подобная военная мода несколько… как бы это мягче выразиться… педерастически. Но, к счастью, на боевую арену бодрым галльским петушком выскочил, слегка прихрамывая, генерал Гастон Александр Огюст де Галифе.