По тундре, по железной дороге: и вновь звучат блатные песни!

Если сравнить с «Таганкой», то совершенно очевидно, что перед нами — две песни с абсолютно несовпадающими стихотворными размерами. На что я и обратил внимание Павловского: «Увы, не вижу серьёзных оснований сопоставлять “Таганку” и “Тамару”. Разве что по созвучию этих двух слов. Мелодия танго далека от “Таганки”. Во всяком случае, все песни уголовного мира, написанные на известные мелодии, их выдерживали. Пусть иногда даже брали только мотив припева (как в случае с Нелли Касман). В Вашем случае этого нет даже приблизительно».

В ответ автор версии заметил: «Сходство музыки мне подтвердили Екатерина Мельникова (одна из тех, кто принимал орган Большого), другие музыканты». К сожалению, я не принимал орган Большого театра и не совсем в курсе, что подразумевала Екатерина Мельникова под «сходством музыки». Хобот слона тоже сходен со шлангом пылесоса. Но эти хоботы принадлежат разным зверям, простите за грубый юмор. Возможно, великие настройщики органов и шибко продвинутые музыканты смогут уловить отдалённое сходство гармонии отдельных отрывков или ещё что-то. Однако органистов по тюрьмам всегда чалилось немного, и страшно далеки они от простого арестантского люда. Повторяю: в уголовно-арестантском мире существует множество переделок популярных песен. Однако они абсолютно точно копируют мелодию оригинала. В случае с «Тамарой» ничего подобного мы не наблюдаем. Впрочем, у нас будет ещё повод вернуться к обсуждению этой темы.

Быть может, старая — но не центральная!

Но любопытен и другой аспект. В своём очерке Павловский предполагает, что его мифический герой-поляк «угодил в Таганский централ». И вот тут хотелось бы прояснить некоторые чрезвычайно любопытные подробности.

Действительно, в песне совершенно определённо указано — «старая тюрьма центральная». Но эта характеристика никоим образом не может относиться к Таганке! Вспомним, что до революции она числилась как губернская тюрьма. В 1918 году, согласно временной инструкции Наркомюста РСФСР от 23 июля «О лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового», Таганка отнесена к общим местам заключения (тюрьмам) — для осуждённых к лишению свободы, подследственных, подсудимых и пересыльных. Территориальная подведомственность не уточнялась, поскольку Республика Советов сжималась как шагреневая кожа, тут было не до «центральности» или «уездности». Впрочем, вскоре общие места заключения были перекрещены из тюрем в исправительные дома, что закрепил первый Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, принятый на сессии ВЦИК 16 ноября 1924 года. «Крытки» разделялись на дома заключения (домзаки) — аналоги нынешних следственных изоляторов, и исправдома — в них содержались лица, приговорённые к лишению свободы на срок свыше полугода. Поэтому известный правовед Борис Утевский пишет в «Воспоминаниях юриста»: «“Таганский исправдом”, или “Таганка”, как его по традиции продолжали называть, была одной из старых царских тюрем».

В 1929 году система мест заключения несколько изменяется: а) дома заключения для подследственных и пересыльных; б) колонии (открытые и закрытые); в) дома заключения для срочных заключённых; г) исправительно-трудовые лагеря. Таганка превратилась из исправдома в домзак для осуждённых преступников. Лишь позднее, в начале 1930-х, Таганке вернули гордое звание тюрьмы № 1 (Таганская). На правах областной тюрьмы 27 октября 1934 года вместе с другими исправительно-трудовыми учреждениями она была передана из ведения Наркомюста в Отдел мест заключения ГУЛАГа НКВД СССР.

И только за несколько лет до того, как Таганку разрушили (а произошло это в 1958 году), она получила статус «Центральная Таганская пересыльная тюрьма Восьмого управления МВД СССР». Так что до этого времени «старой центральной тюрьмой» Таганку при всём желании назвать было нельзя.

Правда, здесь снова вмешивается уже известный нам исследователь Павловский. Желая всеми силами притянуть время создания «Таганки» к 1939 году (появлению польских военнопленных), он просто обязан присвоить Таганской тюрьме статус центральной! И Павловский совершает этот трюк с ловкостью необычайной! Он пишет:

«13 февраля 1938 г. приказом НКВД № 025 Тюрьма № 1 ОМЗ УНКВД Московской области реорганизуется в Таганскую тюрьму ГУГБ, т. е. Таганка из областной тюрьмы становится центральной, переходя из ведения УпрНКВД Московской области в центральное подчинение Главупр госбезопасности НКВД. Начиная с 1939 г. часть тюрем из ведения НКВД передаётся в ведение ГУЛАГа под пересыльные. Пересыльной становится и Таганка».

Действительно, и приказ такой имел место, и Таганская тюрьма перешла в ведение Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. Так в чём же подвох? А всё до смешного просто. Переход тюрьмы в ведение ГУГБ вовсе не означал того, что она получала статус «центральной»! На что я и указал исследователю: