По велению Чингисхана

– Я ведь не военный человек, подобно вам равняющий смерть со сном, и если честно признаться, то побаиваюсь идти в самое логово встревоженного врага… – Хусейн вытер бисерины пота со лба, даже раскраснелся от волнения. – Кто знает, как воспримут они саму мысль о сдаче? Может, сочтут ее за смертельное оскорбление…

– А я поражаюсь купцам, отправляющимся в дальние страны с грузом товаров, очень притягивающих всяких разбойников, – рассмеялся Джучи. – Откуда столько смелости?! Как бы ни было сильно желание разбогатеть, купцом может стать только очень мужественный человек! Ведь вместе с товаром можно и душу отдать в любой момент – и зачем тогда нужно богатство?!. А с нами, постоянно пребывающими под защитой огромного войска, что может случиться? Ну, убьют в честном бою, но там ты не беззащитная жертва грабителей, а грозный враг своих врагов…

– Да, получается так как будто… – несколько оживился Хусейн. – Но купец не может без движения, без странствий. Как ни опасна дорога, а всё тянет в путь. Все-то время кажется, что упускаешь что-то лучшее, не успеешь куда-то, выгоду прогадаешь…

Глава двадцать пятая Новый правитель Сыгнаха

«Работая над книгой «Деяния монголов», половина которой – десять листов – уже готова, рассматривая исторические события с точки зрения пассионарной теории этногенеза, я пришел к фантастическому выводу: войны монголов были оборонительными. Их все время трогали и вынуждали обороняться. А они давали сдачи так сильно, что побеждали».

Лев Гумилев

Учебный тумэн Аргаса не отставал от основных войск и прибыл к Сыгнаху почти одновременно с ними.

Сыгнах оказался старой крепостью, построенной три-четыре века назад, небольшой по занимаемой площади. Стены толстые, но средней высоты. Вокруг всей крепости шел заполненный водой ров, для чего к нему прорыты были арыки. Воду здесь используют, кажется, еще бережней и умелей, чем китайцы, все посевы и посадки орошаются, иначе никакому растению в такой жаре попросту не выжить. Да, нужда научила жить человека везде – и здесь, в нестерпимом порой зное, и на вечной мерзлоте.

Старик Аргас снисходительно любовался своими мальчишками, с увлечением перескакивающими на конях через арыки: пусть, потом пригодится… А другие, соскучившись в долгих переходах унылой пустыней по бегущей воде и пользуясь коротким отдыхом, с неменьшим азартом и радостью пускают щепки и палочки по течению, бегут следом за ними… Что ни говори, а дети еще.

Посмеялся про себя, вспомнив, как про него говорят: «Старик, подобный ребенку…» Наверное, они в чем-то правы, не зря же он до такого возраста все с детьми возится. Тому, кто не интересуется тем, чем интересуются дети, не радуется тому, чему они радуются, трудно найти с ними общий язык.

Но все-таки они время от времени украдкой и виновато за свою ребячливость поглядывают на него, начальника – по уже вошедшей в плоть и кровь привычке подчиняться, постоянно находиться в жестких рамках дисциплины.

И Аргас делал вид, что ничего не замечает, жалея их, давая возможность порезвиться хоть немного. Стоял, отвернувшись и разглядывая крепость, и думал про себя с застарелым сожалением: «Ох, бедолажки мои, с таких малых лет – и вместо игр и забав жить такой суровой жизнью… Опять война, изнурительные походы, кровь и смерть – и неизвестно, когда мы из этого наконец вылезем. Но, похоже, не скоро, и для них война станет единственным занятием. И вряд ли теперь будут у них семьи, жены, дети, а многие и вовсе сложат головы вдали от родных степей. И за что, и от кого им это наказание на всю жизнь?..»

Со стороны Ставки прискакал вестовой для срочных дел в сопровождении двух конников на пегих лошадях. Старик узнал в нем своего воспитанника, в прошлом году закончившего обучение. Соскочив с коня, тот на одном дыхании выпалил:

– Тойон Аргас! Я прибыл к тебе с просьбой отпустить со мной на полдня сына купца Хусейна Савву, стоящего на третьей ступени обучения!

– А зачем? Надеюсь, ничего плохого не случилось?

– Нет-нет. Пока все благополучно, – ответил уклончиво тэнгсик; но поняв, что тайн от Аргаса не бывает, почтительно добавил: – Отца его отправляют в крепость на переговоры, и перед тем он захотел повидаться с сыном.

– А-а, ну тогда понятно, – и Аргас позвал своего вестового, чтобы тот нашел воспитанника.

Вскоре подскакали на конях два отрока. Савва, очень похожий на отца, такой же рыжекудрый, доложился, пошмыгивая длинным горбатым носом, и замолчал, вопросительно пуча глаза.

– Савва, поезжай с этим тэнгсиком. Встретишься с отцом, поговоришь и сразу же возвращайся.

– Слушаю и повинуюсь.

– Что-то хочешь спросить? – увидел Аргас его колебание.

– Можно… Можно мне взять с собой Батыя?