По велению Чингисхана

– Разве это мелочь – во главе отдельного войска покорять другие народы? И каждый раз ему такой почет, такая слава! А для нас с тобой ничего, на посылках бегаем… А вот если б нам доверили…

– Так нам и доверили, и не чего-нибудь – Отрар!.. Ладно, будем выполнять волю отца, – Угэдэй махнул рукой и отвернулся: «Да нам с тобой еще расти да расти до старшего брата. Если б двенадцать лет назад на месте Джучи были мы с тобой, то вряд ли сумели бы миром привести под крыло нашего Ила лесные народы. Вместо этого наверняка бы погорячились, восстановили бы их против себя и до сих пор бы, может, воевали с ними…»

* * *

Когда отец и на этот раз назначил Джучи главой отдельного войска, посланного в главном направлении, у братьев опять завистливо заблестели глаза.

Особенно был задет, конечно, Чагатай. Он аж в лице изменился от обиды: опять его заветное желание стать во главе отдельного войска не исполнилось… Начал было в горячке спорить с отцом, но тот довольно резко остановил его, а оставшись наедине, выговорил ему:

– Ты сперва научись управлять собственным характером, а потом проси отдельное войско… – Хан сказал это, глядя сыну прямо в глаза. – С таким характером ты ради славы ни людей не пожалеешь, ни лошадей, всех до единого оставишь на поле боя. Разве не так?

– Нет, не так… И откуда это видно? Ты до сих пор мне ни одного серьезного дела не доверял, а мне ведь уже много лет…

– Ну, вот… Тебе говорят одно, а ты твердишь другое! Пойми, человек должен сперва научиться обуздывать свой характер настолько, чтобы никто не догадывался, о чем он думает, научиться держать мысли при себе. Должен прежде всего в себе разобраться, знать свои хорошие и плохие качества, уметь управлять ими. Только такой человек способен понять другого. А если не понимаешь, не хочешь понять человека, как ты сумеешь его убедить, руководить им, направлять? Добрые или хотя бы деловые отношения с людьми можно установить, только хорошо понимая их, беседуя с ними – желательно откровенно, обстоятельно. А ты пытаешься силой, своим влиянием навязать свое мнение… Ну, навяжешь, но много ли проку будет для нашего дела? Только то войско, в котором все, начиная с нукера и кончая ханом, имеют общую цель и взаимно доверяют друг другу, может добиться выдающихся побед, полностью раскрыть свою мощь. И только такой военачальник имеет право на самостоятельные действия…

– А Джучи такой?

– Да, такой. Он знает поименно каждого своего человека, понимает их, даже малейшие их нужды воспринимает как свои собственные, старается сразу же решить, помочь.

– И я вроде стараюсь… – все еще ерепенился, покраснев, Чагатай.

– Сынок, родной мой… – Хан посмотрел на сына любящими, жалеющими глазами, прикашлянул сокрушенно. – Сказать про главный твой недостаток?

– Скажи…

– У тебя короткие мысли…

– Как это?

– Любая мысль, любое деяние имеет свою другую сторону, которую сразу не увидишь, не почувствуешь. Или даже несколько сторон. А ты из-за своей невыдержанности, горячности, даже не пытаясь оглядеть их, увидеть и понять, сразу кричишь на близких тебе людей, набрасываешься с руганью… И люди перестают думать, выполняя только то, что ты хочешь, свои здравые мысли и дельные предложения держа при себе. И не станут в следующий раз доверять тебе, говорить правду, помогать тебе же…

Кажется, на этот раз слово било не в бровь, а в глаз. Чагатай насупился, замолчал, опустил глаза.

– Я тебе постоянно об этом говорю или намекаю – так нет, ты даже не задумываешься… Перед тобой всегда виноваты другие, даже исполняющие твои же приказания. Никогда не признаешь собственной ошибки. И как ты исправишь ее, не признав? Раньше я все думал, надеялся: вырастет – поумнеет… – Хан говорил тихо, огорченно. – А тебе ведь скоро уже тридцать. Нет, пора тебе, пора уже оглянуться на себя…

– Как же мне быть, в таком случае? – довольно долго просидев молча, спросил Чагатай отчего-то охрипшим внезапно голосом.

Хан, собравшийся было подняться, сел опять, глянул на сына – то ли удивленно, то ли обрадованно:

– Вот это слова человека!.. Если б ты отныне взял за привычку задавать себе этот вопрос, то… то дело бы пошло куда лучше! А то любое замечание ты сразу принимаешь, оскалив зубы, даже не пытаясь задуматься, почему оно сделано, для чего, за что.

– Отец, ты не огорчайся из-за меня, ладно? Даю слово, что исправлюсь.

– Не надо, сынок, так быстро обещание давать. Чтобы принять решение изменить характер, свое поведение, человеку понадобится немало внутренних сил, воли, раздумий… Хорошо?

– Хорошо, – сказал Чагатай, опустив глаза.

* * *

Джучи продвигался с войском на север, расставшись с отцом, с тяжелым сердцем.

Ему дали в усиление тумэн зятя Барчука, но для выполнения задачи этого все равно было мало. Если учесть, что в каждой из крепостей, которые надо было взять ему осадой и штурмом, войск находится в несколько раз больше, чем у него, то начало похода выглядело никак не обнадеживающе…