По ветру

– Опыта у него явно побольше, чем у нас с тобой.

– Вместе взятых! – Шутки выходили колкими, но они были в разы лучше, чем ругань и слезы. – Ты бы с ним поговорил, кстати: думаю, он будет не против поделиться опытом.

Мишка скептически посмотрел на Белку, отодвигая момент, когда кольцо вновь окажется у него.

– Я имела в виду, что он напьется вместе с тобой и наговорит кучу философских речей – классический метод имени Тёмыча при расставаниях. И не будет задавать вопросов, мотивировать бороться и все такое – потому что он мой брат.

– Ты отправляешь меня к Тёмычу, потому что боишься, что мой брат будет гнать на тебя? Он тебя любит, ну правда.

– И я его люблю – он дурак немного, но это потому, что молодой совсем! – Белка уже свыклась с тем, что у нее сестра и два брата – семья давно стала одной и общей, – а теперь нужно заново делить на «своих» и «чужих». – Я думаю, нам обоим придется несладко. И возможность отгоревать без подробностей и объяснений – считай, клад.

– Тёмыч все знает? – догадался Мишка. Была ли горечь в его тоне, Белка не разобрала, поэтому просто молча закивала. – И Эля, я так понимаю, тоже.

– Мне нужно было кому-то рассказать… – Улыбки снова сменились слезами. Белке казалось, это прощание длится вечность, так много раз эмоции захватывали ее целиком. – Я до последнего не знала, как скажу тебе и что решу. Но тут поняла, что разойтись – лучшее решение.

Мишка коснулся ее раскрытой ладони и забрал кольцо. Дежавю окатило Белку ледяной волной вины: вот так полгода назад стоял Тёмыч, а внутри нее самой тогда закипала ненависть к той, что так некрасиво разбила сердце ее брату.

– Ты ненавидишь меня? – спросила и замерла. Белка могла сколько угодно корить себя, уверять, что так лучше, и снова ударяться в вину, но услышать «да» на этот вопрос не было никаких сил. От любви до ненависти не один шаг – там целая дорога выборов, и Мишка, возможно, прошел ее всю.

– Хотел бы, – честно ответил он, отрывая взгляд от серебряного кругляшка в руке. – Но пока не получается. Злюсь? Да. На тебя злюсь, на себя…

– Ты не виноват!

– Бельчонок, это двусторонняя история. Тут виноваты все и не виноват никто. Но пока я, если честно, не осознал это, – он неуклюже, словно мышцы окаменели, показал на квартиру, Белку и завершил своеобразный круг отчаяния собой. – Вот вроде мы обсудили вопросы, составили план действий, свадьбу отменили – хотя бы между собой… А я словно кино какое-то смотрю: сейчас оно закончится, я наберу тебя, и мы будем обсуждать списки гостей и мебель сюда.

– Я понимаю. Сама никак не могу принять и поверить в происходящее.

За окном неумолимо темнело. В комнату едва пробирались отблески уличных фонарей, а Белка с Мишкой так и сидели на полу напротив друг друга. Сил, чтобы встать и выйти из общей квартиры-читай-жизни, не находилось ни у одного из них. Возможно, расставаться с ненавистью в глазах и отвращением за пазухой куда проще, но оставлять после себя честность и теплоту – куда важнее. Белка разглядела в небе тонкий растущий месяц – лунный цикл заходил на новый круг. Как и они. Только финал у месяца всегда определен, а у них впереди – открытый космос неизвестного будущего.

– Я вызову тебе такси, – Мишка первым подал голос. Он дотянулся до телефона, оставленного на подоконнике, и сморщился, едва экран вспыхнул ярким светом прощания. – И, видимо, напишу твоему брату.

– Ключи от квартиры…

– Разберемся с ними потом, ладно? Мне бы кольцо унести, ну правда.

– Миш, ты… – Белка подбирала правильную формулировку, но словаря для таких ситуаций пока никто не написал. – Ты имеешь полное право рассказать своим, что произошло. Не нужно жалеть меня и говорить, что это наше решение.

– Позволь мне немного побыть эгоистом и не углубляться в подробности. Одно дело – разойтись, потому что все закончилось, Бельчонок, и совсем другое, когда твоя невеста перед свадьбой полюбила кого-то еще. Пусть это останется между нами… ну и твоими. Кстати, Гатка знает?

– Я еще ничего ей не говорила.

– Тут решай сама – не думаю, что она или Тёмыч с Элей станут кому-то рассказывать нюансы. Раз ты не уходишь к нему, то пусть остальные думают, что мы проснулись однажды и поняли, что лучше нам по отдельности. Боже, даже не верится, что я это говорю!

Секундный порыв – и Белка уже стояла на коленях, обнимая Мишку за плечи. Она редко видела его слезы, так что впервые почувствовала отрезвляющую боль. Пусть они и смогли достойно разойтись, но раны залечивать каждому придется еще долго.

– Наверное, я буду трусом, если скрою правду…

– Ты имеешь право рассказывать то, что считаешь нужным. Я поставила тебя перед фактом и сделала очень больно. – Белка гладила Мишку по голове и тихо всхлипывала. – Ты совсем не трус, Миш. Ты замечательный человек.

Телефон вздрогнул оповещением о приехавшем такси. От неожиданности они отпрянули друг от друга. Белка сжала ледяные пальцы Мишки, прошептала последнее «прости» и поспешно поднялась на ноги.