По ветру

– А если она доварится и я снова пойму, что хочу есть ее одна? Только черт его знает, сколько она будет вариться… И насколько там сложный рецепт – тоже непонятно.

– Не иметь возможности вернуться, да? – Мишка обреченно припомнил их разговор в пустой квартире.

– Мишка, не надо, ладно?

– Прости. – Он по привычке притянул Белку к себе и поцеловал в макушку. – Просто как-то невыносимо и видеть тебя, и быть без тебя тоже.

Они пили чай и отвечали на вопросы весь вечер. А как отменят это, а что дальше, а что же сказать родственникам, а может, все-таки просто перенести… Белка и Мишка привычной командой уверенно гнули свою линию и выстраивали план дальнейших действий с родственниками и друзьями Молотовых. Тоха, промолчавший большую часть времени, в конце концов выдал свой внезапный братский вердикт:

– Круто, что вы не женитесь!

Тишина, наполненная недоумением, на мгновение охватила всю комнату и дрогнула лишь от внезапного подзатыльника от бабушки.

– Ба, ну больно же!

– А ты языком меньше мели! – Бабушка тут же улыбнулась Белке, мол, не слушай этого дурака.

– Да я сразу говорил Михе, что рано еще жениться! Лет пять спокойно можно еще в холостяках походить, а то началось бы – дети, кредиты и все такое! – Тоху аж передернуло от красочных фантазий в голове. – Белыч, ничего личного, ты – кайф! Но я просто по-братски за Миху переживаю.

– Без проблем.

Белку всегда поражала разница между братьями. Спокойный, собранный, галантный Мишка и… Тоха. Тут по варианту имени понятно, что его обладатель – отвязный и четкий, со своими представлениями о мире.

– Вот бестолочь-то, – вздохнула мама Ира. – Тебе просто такой девушки, как Белочка, в жизни не видать.

– Ну, Михе теперь тоже. – Тоха прикрыл рот рукой, словно пытался засунуть обратно фразу, что выскользнула из него быстрее, чем он подумал.

Первой засмеялась Белка. За ней цепной реакцией посыпались остальные, хотя бабушка то и дело норовила отвесить нерадивому внуку еще парочку подзатыльников. Накопленное напряжение выливалось нервным смехом – тем самым, который до слез. Правда, слезы все же были горючими – каждый в этом доме горевал о своем несбывшемся счастье. Кроме Тохи, разве что. Он, как заметила Белка, смеялся как раз счастливо.

– Ты нас не оставляй только, внученька. Вы там можете собачиться и даже в одном поле не сядете…

– Мама!

– Я женщина старая – говорю как знаю. Ты к нам приходи все равно, внученька. Ты – наша, даже если не Мишунина.

Бабушка целовала сухими губами мокрые Белкины щеки, мама Ира обнимала так, что хотелось утонуть в теплоте и остаться среди этих людей насовсем. Даже Тоха – и тот потрепал Белку по волосам, словно это она – младшая, но все равно – родная. Вернется ли она в этот дом? Хватит ли ей смелости, или совесть сожрет ее на подступах к подъезду? Белка не знала ответов, но явственно ощущала, как теряет часть своей семьи – радушную и принимающую. Особенно на фоне собственных родителей.

К звонку Стрельцовым-старшим они с Мишкой готовились основательно. Советовались с Элей и Тёмычем, составляли план ответов на вопросы – максимально детальных и аргументированных. Белка боялась – возможно, даже больше, чем перед разговором с Мишкой. Мама умела затянуть петлю на шее одним взглядом, выпотрошить все секреты не доверием, но хитростью и авторитетом. Идеальная с виду, она своим примером прививала Белке комплекс недостаточности: недостаточно женственная, недостаточно покладистая, недостаточно успешная, недостаточно сильная… Напрямую ей ничего такого не говорили – Эля забрала все упреки и открытые конфликты себе. Но через придирки к сестре и мама, и отец словно показывали Белке: вот такой тебе быть нельзя! Никакой, кстати, тоже нельзя. В семье Стрельцовых словно существовал условный кодекс, по которому оценивали детей, и Белка, видя косяки старших и отношение к ним родителей, бесконечно старалась соответствовать всем пунктам, хотя даже не знала их содержания.

Звонили, конечно, по видео. Такие вещи лучше говорить лично, но родители, к счастью, все еще не вернулись в Минск. Мишка даже рубашку надел, чем немного повеселил Белку. Раньше ей казалось, что он больше похож на ее родителей, чем на своих. Но когда она сама перестала воспринимать все через призму навешанных ролей, мир – и в том числе Мишка – оказались немного другими. Разговор вышел недолгим: отец ответил, что они вернутся к этой теме по приезде, а мама заключила, что они поспешили с решением, и потребовала ничего не отменять до их возвращения.

– Мы уже запустили процесс, – ровным голосом произнесла Белка, до боли сжимая пальцы под столом.

– Вы, молодые, слишком быстро меняете решения. Сейчас мы тут закончим дела, вернемся и… – Мама даже не пыталась сделать вид, что она слушает и понимает их.

– Это наша свадьба и наше решение расстаться. Ни ты, ни папа не вправе вмешиваться в наши отношения.

Мама резко поджала губы и даже сквозь экран ноутбука едва не испепелила Белку взглядом.

– Мне жаль, Михаил. До встречи.

Мама завершила звонок, и никто не успел больше ничего сказать.