По всем частотам. Сборник

– Есть, тащ лейтенант. Ща всё будет, – обещает Русь и, оглядевшись, сваливает с плеч рюкзак у чахлого кустика неопознанной породы. Плюхается рядом, раскатывает коврик, гасит свою рацию и, похлопав карман рюкзака, в котором живёт «Кварц», откидывает клапан.

Действия привычны и не требуют вмешательства разума: вытащить-развернуть-воткнуть антенну, сменить гарнитуру… Понянчив пару секунд в ладони пульт, Русь быстро щёлкает рычажками, вслушивается в привычный шум, а потом прикрывает глаза и переключается на канал блокпоста:

– Точка-пять, Точка-пять, я Пикник, приём.

Позывной группе явно придумывал Папа, его почерк… «Родина» у взводного – тоже его идея.

И то, что вся рота Руся Кинчевым зовёт.

Папа вообще любит награждать позывными и прозвищами всех, кто под руку подвернётся. Вроде как и почётно… а лучше б не подворачивался.

– Точка-пять на приёме, – оживает наконец радиостанция голосом того самого лейтенанта. – Случилось чего?

Можно подумать, на блокпосту ему больше заняться нечем, только у радиостанции сидеть.

– У нас всё тихо. Проверка связи.

– Вас понял, Пикник, слышу вас отлично. «Птичка» у нас на базу вернулась для подзарядки, пустим через часик ещё раз.

– Вас понял. Отбой.

Переключившись, Русь вызывает следом ещё и базу, докладывает, что они на точке, вокруг тишь-гладь-Божья благодать, и отключается. Стягивает с головы наушники и пристраивает их вместе с пультом на рюкзаке – собственно, всё, больше от него в ближайшие пару часов ничего не требуется. Даже Роде докладывать особо в подробностях не надо, потому что взводный и сам не глухой.

Тот всё-таки для порядка оборачивается: мол, чё-как?

Русь жестом показывает, что всё зашибись, и, подвинув автомат, откидывается на рюкзак, прислушиваясь к своему состоянию.

С тем дурацким узлом внутри он как-то уже стерпелся, тем более что пока выход проходит на редкость тихо, если не сказать лениво.

А вот сосущая неудовлетворённость… это просто жрать хочется, походу. Обеденное время они пропрыгали. Чё там Родя решил по питанию, интересно?

Вот вечно всё самое важное пропускаешь.

– Русич! – окликает Хохол, словно мысли прочитал. – Жрать будешь?.. Ага, ну тогда ты и готовь, тебе ж всё равно заняться нечем.

– Как будто тебе есть, чем! Я вообще-то у нас резервный канал связи, – парирует Русь и несколько секунд прикидывает, что сильнее: голод или лень.

Не, всё-таки голод.

– Федоренко! – подаёт голос взводный. – Дозоры хавчиком обеспечьте там заодно, чтоб, сменившись, поесть могли сразу! И сетку им оттащите, пусть нормально позиции оборудуют…. Эй, Кинчев, шлем надел, мы не на прогулке!

Не на прогулке, да.

Но тише только на кладбище и бывает, походу.

***

Джедай передвигается бесшумно. Хотя Русь и ожидал его появления после того, как Медведь полез вверх по тому склону, где разбили лагерь, – явно на смену, – но сам момент появления «стройотрядного» майора в зоне прямой видимости всё равно прохлопал.

Родин ушёл проверять дозоры, прихватив сменщиков, поэтому из морпехов Русь в лагере один.

– Всё тихо.

Это скорее утверждение, а не вопрос, но Русь всё-таки кивает, с хрустом разгрызая галету.

Джедай, стянув низ балаклавы, чуть морщится от этого зубодробительного звука.

– Компот будете, тащ Джедай? – миролюбиво предлагает Русь. Держать привычную субординацию мешают воспоминания о той странной вчерашней беседе. – Он нынче столовочным необычайно удался, не зря Хохол прихватил с собой баклажку!

– А я бы, пожалуй, не отказался, – подаёт вдруг голос задремавший было ЧВКшник.

Русь передёргивает плечами, прогоняя дурацкое желание отодвинуться подальше.

С Зенитом ему соприкасаться не хочется, словно заразу подцепить боится.

На самом деле не заразу. Ощущение неправильности.

Джедай если и замечает реакцию Руся, вида не подаёт, только ворчит, присаживаясь на коврик:

– Детсад на прогулке…

– Ну а что? – рассудительно возражает Русь. – Клиент ваш скорее всего ещё даже не двинул никуда, иначе вы бы тут так не сидели.

Джедай хочет что-то возразить на такое заявление, но замирает, так и не проронив ни слова. Зенит удивлённо поворачивает голову…

Фырчащий звук автобусного мотора звучит здесь и сейчас особенно абсурдно.

Всё ближе, ближе… и вдруг стихает.

Майор тянется к гарнитуре рации, но Русь поднимает руку: не надо. Дозорные всё равно ничего не заметили.

– Я… посмотрю, – обещает он неловкой скороговоркой и встаёт. Поколебавшись, вешает на плечо автомат.

В глазах Джедая на мгновенье вспыхивает понимание, и он медленно кивает.

– Это точно оно? – всё же уточняет он.

– Точно, – успокаивает Русь, глядя, как Ник топает к ним по оврагу.

Обнаружив, что его заметили, тот жестами изображает что-то типа «Можно тебя на пару минут?» – и Русь, оглянувшись на майора и ЧВКшника, кивает.

Встречаются они на полпути. Русь, приобняв друга, хлопает его по спине:

– Ты опять «вообще-то по делу, но»?

Лопатки у Ника остренькие, торчат из-под разгрузки, как режущиеся крылья.

– Обнимашки! – невпопад хихикает он, крепко цепляясь за Руся.

Как был дитём, так им и остался.

– Эй, я серьёзно спросил. Нет, я тебе всегда рад, но…

Ник неохотно отстраняется: